69 лет назад ничто не предвещало беды. Как и многие русские города, Ржев рос, росли дети, молодежь училась, трудилась и любила, но в один момент все было опрокинуто. Началась Великая Отечественная Война — кровь и ужас, трагедия уничтоженных городов, но одновременно с этим — возрождение духа простых воинов, величия солдатской твердыни. Началась героическая биография Ржева, узнать о которой школьники-озерчане отправились в «Город воинской славы».
Идея поездки детей по памятным местам Тверской области у редакции газеты «Дни Озерного» возникла еще осенью. Организаторам хотелось, чтобы дети знали, помнили и чтили историю своей земли. Ржев был выбран не случайно, ведь именно на ржевской земле проходило одно из самых значимых сражений Отечественной войны. 
Это единственный город области, носящий почетное звание «Города воинской славы». Потому экскурсия для юных корреспондентов «Подростка», кадет и членов исторических обществ наших школ, прошедшая в рамках конкурса-акции «Победитель» при активной поддержке отдела образования ЗАТО Озерный и местного отделения молодежного крыла партии «Единая Россия» — «Молодая гвардия» в преддверии празднования Дня 
Победы стала особенной. День во Ржеве начался с посещения музея в действующей части противовоздушной обороны, которая базируется в городе. Там под открытым небом располагается военная техника разных лет, где ребята воочию увидели ракетно-зенитные установки, и такие ракетные системы, как С-200 и С-300. Мальчишки с интересом окунулись в рассказ экскурсовода о советских истребителях-перехватчиках СУ-9 и СУ-15, 
и конечно нельзя было не сфотографироваться около известных истребителей МиГ. Вторым местом, где побывали школьники, стал ржевский краеведческий музей. Он оказался небольшим, но полностью отражающим быт военных лет: вещи советских и немецких солдат, предметы обихода мирных жителей. В одном из залов музея представлена большая карта сражений, в 
другом — гордость музея — диорама «Бой за Ржев 24 декабря 1942 года», созданная сотрудниками музея и местными художниками. Ужас и горечь вызывают фотографии страшных разрушений города и района, сделанные после освобождения. Документы, вещи, интерьер жилой землянки рассказывают о самоотверженном труде ржевитян по возрождению родного края. Еще одним символом воли к Победе стал Мемориал 
защитникам Отечества 1941-1943 годов. На кладбище советским воинам, благодаря работе поисковых отрядов, только за последние 8 лет перезахоронено более 3 тысяч солдат. Около их могил хочется молча склонить голову и сказать «спасибо» тем, кто пролил кровь за чистое небо над нашими головами. Ведь чтобы отдать эту дань предкам, нужно оказаться именно в таком месте…
Ирина КОЧЕТКОВА.[/toggle]
[toggle title=»Рукописи не горят!»]С этой верой в упрямую, неуничтожимую силу искусства умирал Михаил Булгаков, все главные произведения которого лежали в ту пору в ящиках его письменного стола неопубликованными и лишь четверть века спустя одно за другим пришли к читателю. Сегодня, когда каждый год и очередная оборвавшаяся жизнь очевидцев все дальше отделяет нас от событий Великой Отечественной, когда переоценивается и перекраивается история, День Победы вопреки всему остается не архивным, а живым праздником. Благодаря трепетному отношению потомков к бесценной памяти, к великому подвигу русского народа. Эта тема бездонна. Миллионы жизней, биографий, историй, ситуаций и доселе неизвестных и неоцененных подвигов. Сколько таких реликвий в архивах семей наших земляков! В этом мы убедились вновь на презентации книги «Победители. Герои. Земляки», состоявшейся 5 мая в Центре развития детей и юношества.
КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
Еще пять лет назад творческий коллектив газеты «Дни Озерного» решил внести свою лепту в празднование юбилея Великой Победы. Но только сегодня, благодаря стараниям сотрудников редакции и поддержке местного отделения «Единой России» вышла в свет книга «Победители. Герои. Земляки». Великая война глазами озерчан и жителей Выползово. Не столько о цифрах военной статистики, сколько о 
судьбах, навсегда измененных войной. Судьбах людей, судьбах семей, судьбах городов и весей нашей необъятной Родины. На протяжении целого десятилетия журналисты собирали сведения и готовили материалы об истории аэродрома Выползово, prezent1prezent2prezent3подвигах летчиков, о героях Советского Союза, о жителях блокадного Ленинграда, узниках концлагерей, участниках Сталинградской 
битвы и сражений на Курской дуге, боев за Ржев, взятии Берлина. Простые и жизненные рассказы свидетелей Великих событий, дополненные живыми иллюстрациями и соответствующим духу времени оформлением — результат кропотливой и колоссальной работы творческого коллектива «Дней». О тех, кто ушел и вернулся, и тех, кто навсегда остался там…
ПРАЗДНИК ПАМЯТИ
И вот в торжественной обстановке состоялась презентация книги. В Актовом зале ЦРТДиЮ собрались наши читатели, школьники, военные, представители общественности, ветераны. О том, как мы готовили книгу, о ее значимости поведали автор идеи и составитель книги «Победители. Герои. Земляки», главный 
редактор «Дней» Е.Н. Детушева и секретарь местного отделения ВПП «Единая Россия», генеральный директор ОАО «Спецтехника» О.В. Максенков, поддержавший этот проект. Видеоряд, подготовленный телестудией «Озерный ИнКом сеть», дополнил этот рассказ яркими и зрелищными подробностями. Свежие экземпляры издания в подарок от редакции получили участники конкурса «Победитель», представители 
образовательных учреждений Озерного. На торжественном мероприятии были подведены также итоги конкурсов сочинений и рисунков среди школьников, а также награждены их победители. Трогательные песни, фронтовые письма и военные истории представили школьники и сотрудники Центра развития детей и юношества.
ОНИ СОХРАНИЛИ ИСТОРИЮ
Ежегодно в канун Дня Победы общеобразовательные учреждения, редакция газеты «Дни Озерного» и молодежного приложения «Подросток» проводят конкурс сочинений и рисунков для школьников. В этом году мы решили пойти дальше и объявили конкурс-акцию «Победитель» для всех желающих. Информация о конкурсе, в котором мы предложили нашим читателям вспомнить и «увековечить» на страницах газеты 
память о своих родных и близких, принявших участие в сражениях с захватчиками или трудившихся в тылу в годы ВОВ, была опубликована в «Днях» и на сайте издания www.dnioz.ru и мгновенно долетела даже до тех читателей, которые живут за границей. Конкурс «Победитель», объявленный в январе, дал возможность нашим читателям и журналистам внести свой вклад в общее дело памяти о Великой Отечественной. На протяжении четырех месяцев в различных литературных формах и жанрах: очерк, письмо, житейская история, статья, стихотворение, сочинение — взрослые и дети присылали свои истории о родных и близких, воевавших в годы Великой Отечественной войны и трудившихся на благо страны в тылу. С неподдельным интересом и участием наши читатели искали в семейных архивах фотографии военных и послевоенных лет, письма с фронта, выдержи из архива, создавали рисунки, узнавали подробности о тех Великий событиях и делились с нами. Все истории рубрики были размещены в интернете и попали на страницы «Дней Озерного» и молодежного приложения газеты «Подросток». А лучшие работы наших читателей вошли в книгу «Победители. Герои. Земляки», которая в качестве подарка была вручена всем тем, кто откликнулся на призыв газеты «Дни Озерного» и написал материал о себе или своих родственниках, друзьях, коллегах-участниках военных событий 1941-45 годов.[/toggle]
[toggle title=»Ценой Великой Победы»]Год воинской славы в Тверской области, такой долгожданный и от того не менее заслуженный — новый символ непоколебимой силы и мужества, проявленных верхневолжцами в годы Великой Отечественной. Немало тягот войны легли и на плечи жителей Бологовского района. Возродить память о героях былых времен, восстановить незаслуженно забытые и малоизвестные события, происходящие на малой родине, корреспонденты «Дней Озерного» попытались на основе рассказов очевидцев, работы с исследовательскими материалами и архивами. В этих целях редакция «Дней» объявила конкурсы «Верхневолжье. Дорогами славы» (рассказы о людях, принимавших участие в боевых действиях Великой Отечественной на территории нашей области) и «Детство, опаленное войной» (истории о людях, чье детство пришлось на суровые военные годы, тех, кто воспитывался в детских домах, жил на оккупированной территории и в тылу, кто не понаслышке знает о всех тяготах и лишениях военного времени). Итоги конкурсов будут подведены в конце мая, пока мы публикуем лучшие материалы и самые интересные воспоминания. Кроме того, цикл наших собственных публикаций, объединенных под рубрикой «По крупицам истории», позволил собрать интересные факты об истории воинского захоронения, судьбах самых юных и беззащитных очевидцев Священной войны, о детских домах времен Великой Отечественной и послевоенного периода, о находках поисковых отрядов, а также выявил некоторые пробелы в огромной летописи человеческих жертв, положенных на алтарь Победы. Тема сохранения памяти о цене Великой Победы, восстановление порой скупых, но таких значимых данных о событиях и судьбах ее очевидцев и героев, не потерявших своей актуальности и спустя десятилетия — не имеет значения, сколько усилий пришлось приложить, чтобы добавить еще немного в копилку нашего наследия. И сколько еще предстоит!
Как было много тех героев,
Чьи неизвестны имена.
Навеки их взяла с собою,
В свой край, неведомый, война.
Степан Кадашников.
Кто он, герой Великой Отечетсвенной? Талантливый полководец или смелый командир отряда? Бесстрашный солдат с гранатой в руке или летчик, идущий на таран? Терпеливый народ-труженник, выстоявший в сороковые-грозовые на фронте и в тылу, в бою и в поле, в смертельной схватке и у станка. Вечная память мужеству, смелости и отваге всем, кого затронул огонь самой разрушительной битвы человечества! Время не сохраняет ничего. Под гнетом тяжелых испытаний, долгих лет, в топях, ручьях и болотах необъятных русских лесов и полей ускользает великая память. Неизвестные имена и судьбы, безымянные высоты и братские могилы. Немало неизвестных страниц и в летописи нашей малой родины. Что происходило тогда на территории будущего Озерного? Какова история авиационных частей, первых полетов и испытаний, воинских захоронений? Какие подвиги совершались нашими летчиками и простыми тружениками во имя Победы? При каких обстоятельствах две сотни наших земляков не вернулись с войны? Мы призываем всех, кто интересуется историей, располагает сведениями о памятниках и мемориалах, о неизвестных героях и событиях откликнуться на наш призыв и помочь возродить память о нашей земле, приняв участие в акции «По крупицам истории».
Наша память на карте Озерного
У нас есть много славных улиц. И у каждой — своя история. Но далеко не все помнят ее. Ребята из военно-патриотического кружка «Поиск» при Центре развития творчества детей и юношества провели целое расследование, чтобы узнать о делах и судьбах наших земляков, о событиях, происходивших на просторах времени.
Поиск — удел не многих
Улицы, проспекты и площади создают неповторимое лицо каждого города. Они рассказывают не только о настоящем, но и о прошлом, являясь своеобразными памятниками истории. Каждая улица Озерного — это отдельная, очень интересная страница жизни городка. Но время безжалостно к людям и их делам. Уходят из жизни старожилы, ветшают и разрушаются, доживая свой век, старые постройки. Многие из них уже снесены. Чтобы не прерывалась связь поколений, любовь к Родине, своему народу, истории своей страны важно прививать с детства. В Центре развития творчества детей и юношества уже четвертый год существует кружок «Поиск». В этом году его первые выпускники получили свидетельства об окончании. Они выясняли, с какого момента ведет свое начало та или иная улица, что было прежде, а что изменилось. Пока был сделан основной упор на углублении истории наших центральных улиц. Но это не вся работа. Так что новой смене будет, чем заниматься, ведь еще так много интересного можно узнать. Не забывают юные исследователи и о тех людях, кто большую часть жизни посвятил Озерному. Ребята навещают ветеранов, ведь они — главные хранители памяти. Их воспоминания оживляют сухие данные документов и официальных отчетов и делают историю более интересной, динамичной и понятной. «Основное направление нашей деятельности — это поисково-исследовательская работа: поиск и сбор фактов, архивов, материалов, — рассказывает руководитель кружка Марина Белокрылова. — Все это предполагает работу с различными источниками информации; мы тесно сотрудничаем с библиотеками школ и Дворца культуры, с музеем боевой славы дивизии, а также используем ресурсы сети Интернет. Нами составлена виртуальная карта центральных улиц ЗАТО Озерный. В этом году мы создали свою группу на страничке «ВКонтакте», где каждый, кто интересуется историей своей малой родины, может узнать что-то для себя и поделиться своими материалами. А еще мы вышли на сайты поисковиков, куда выложили информацию об Александрове Николае Тимофеевиче, о захоронении в поселке Выползово. Мы выяснили, что по местам воинских захоронений Тверской области о захоронении в п. Выползово не нашлось информации. Думаем, наш вклад не останется незамеченным, и кто-то сможет найти своих погибших родственников. Всю информацию, которую мы разузнали, представлена в виде буклетов, презентаций, сообщений».
Авиаслед
Эта тема очень заинтересовала и нас. И мы решили дополнить имеющиеся сведения. Всего в Озерном 22 улицы. Но обычно мы вспоминаем о тех, которые общеизвестны. Между тем ЗАТО Озерный — огромная территория, которая включает земли промышленности, связи, транспорта, обороны и иного назначения. Отсюда и названия таких улиц, как Вертолетная площадка, Складской проезд (подсобные помещения Воентогра), находящихся вне жилой зоны. Вертолетная площадка в Озерном появилась в считанные сроки. На огромной территории, утопающей в лесу, в 1968 году военнослужащие дивизии строили первые стоянки, мастерские и здания для обеспечения жизнедеятельности вертолетной эскадрильи. Пять дней в неделю пилоты совершали рейсы по самым разным маршрутам. От былого величия мало что осталось: от здания дежурного по управлению полетами и столовой сохранился лишь фундамент, еле различим плац, с которого начиналось каждое утро наших авиаторов. По словам ветерана в/ч 65177 М.И. Козьякова, символом былого величия нашей авиации является самолет ТУ-4, который до сих пор стоит на плацу соединения. «Он стоял у нас в ПАРМе, — рассказывает Михаил Иванович. — Чтобы перевезти его, с дивизии прислали БТР. Начали разрезать самолет. Отделили двигатель». Так и стоит самолет с обрезанными крыльями, осталось лишь сердце — двигатель. Не сохранился МИ-4, который в 70-е годы установили на месте сегодняшнего Храма Андрея Первозванного. «Вертолет стоял на земле, как память, — продолжает ветеран дивизии. — Но на второй день сломали все приборы. Дети играли там целыми днями. Не обошлось без травм. Решили убрать самолет. Сначала сняли лопасти. Их отправили в пионерский лагерь в Ильятино. Куда делись остальные, точно не знаю». На улице Победы были и другие «достопримечательности». Кроме аттракционов и красивого парка в годы перестройки в разное время там стояли самолеты. Ведь будущий Озерный с самого основания — а это 30-е годы — прославился как городок авиаторов, принимая легендарных летчиков и героев. В то время в поселке было несколько деревянных бараков, вагончиков, технические сооружения, летная столовая и госпиталь. В далеком 1930 году на улице Победа-1 построили среднюю школу №1, в 1937 году — Дом Советской Армии (нынешний Дворец культуры). В этом здании в годы Великой Отечественной размещался штаб 6-й Воздушной армии. Сильных разрушений Великая Отечественная не принесла городку. Но случалось. Так, в дом на Советской, в котором сегодня расположен сбербанк и Военторг, в войну попал самолет. Задел крылом, но не разрушил.
От Техаса до Победы
В послевоенные годы с улицы Победы начинался городок. Раньше, как вспоминают старожилы, въезд в гарнизон, как и положено, регулировал КПП, стоящий под помпезной аркой, похожей на Триумфальную. Улица Победы отделяла гарнизон от технического городка. Трудно представить, но когда-то между военными и гражданскими, выползовскими и «гарнизонными» было настоящее противостояние. До сих пор Техас, как именовали район бывшего техгородка заводчане, выглядит немного отдаленным от общей территории. «Гарнизонные дети лучше одевались, — вспоминает о послевоенном детстве Ю.М. Виноградова. — Имели больше возможностей. Тогда все получали по талонам. Бывало, отстоишь очередь, как узнают, что из Выползово, сразу отправляют. Обидно так было». «В клубе крутили фильмы. Каждый раз ради кино приходилось пересекать КП», — вспоминает Михаил Козьяков. Сегодня главным украшением улицы Победы является Храм Андрея Первозванного, возвышающийся над жилыми постройками, военными объектами и административными зданиями в силу своего центрального расположения.
Загадки и Традиции
Многие названия улиц Озерного напоминают о значимых событиях в жизни страны или о соседстве с другими городами или даже столицами. Так и с «открывающими» улицами — Московской и Советской, с которых начинается современная история Озерного. Самая первая улица нашего городка — Московская. На Московской-10 стоит первый 5-этажный дом. Название не редкое и вполне объяснимое. Кстати, в честь второй столицы улица появилась гораздо позже. Зато Ленинградская — самая загадочная улица. И начинается она с 14-го дома. Совсем недавно она пополнилась новым зданием — на Ленинградской-26 строится пожарное депо. Куда же делись остальные постройки с 1 по 13? Можно предположить, что, возникнув на месте старых деревянных домов, которые уже имели свою нумерацию, улица стала продолжением давних традиций. Но есть в Озерном и именные места. Главного маршала артиллерии, первого Главнокомандующего РВСН помнят в Байконуре, Воронеже, Мирном, Одессе, Знаменске, Углегорске, Тейково, Одинцово, Кунцево, Ростове-на-Дону. В Озерном именем Митрофана Ивановича Неделина назван парк. А вот среди именных улиц: Уварова, Александрова. Из «географических» соображений назвали поначалу улицу Уварова, более известную нам по имени первого командира дивизии, стоявшего у истоков формирования старейшего соединения РВСН. Раньше ее величали Калининская. Была у нас и улица Южная, которая с 2000 года носит имя Героя Советского Союза, почетного жителя ЗАТО Озерный Н.А. Александрова. Отважный танкист, Герой Советского Союза, получивший Золотую Звезду и орден Ленина, стойко и мужественно выдержал все испытания, выпавшие на его долю. Этим и снискал благодарность потомков. Есть стимул для новых свершений.
Юлия МИШИНА.[/toggle]
[toggle title=»За нашу Родину! Огонь! Огонь!»]Гремят пушки, строчат, не затихая, автоматные и пулеметные очереди. На поле боя появляется легендарный Т-34. Немцы отступают. Спустя 69 лет сценарий масштабной военно-исторической реконструкции в Волгограде сжимает в несколько минут два долгих кровопролитных месяца, за которые Советской Армии удалось переломить ход Великой Отечественной. Чтобы представить себе, как звучал тот залп, грохот шести орудий надо мысленно усилить в 300 раз. Но среди зрителей, и те, кому не нужно объяснять, как это было.
В ноябре 1942 года все подступы к городу были изрыты тысячами окопов. Солдаты Красной Армии обороняли Сталинград уже четыре месяца. «К середине июля на Сталинградском направлении сложилась тяжелая обстановка для наших войск, — вспоминает Б.П. Юрков, наш земляк, прошедший всю Великую Отечественную (Б.П. Юрков. «Комбат-2″. Мемуары). — Под напором численно превосходящего противника они вынуждены отходить от рубежа к рубежу. На помощь защитникам города пришли курсанты Орджоникидзевского училища, которым удалось занять позиции у центральной переправы через Волгу». Фашисты были всего в паре сотен метров от Волги, пока промозглый ноябрьский день не разорвала артиллерийская канонада. Утро 19 ноября на Юго-Западном фронте и на правом крыле Донского фронта выдалось туманное. Серая пелена прикрыла степь и овраги. Во мгле скрылись неприятельские позиции: рвы, ряды колючей проволоки, доты. В такую погоду не могла действовать авиация. Однако отложить начало операции «Уран» было невозможно. В 7.20 артиллеристы по телефону получили команду «Сирена». И тут же все 5888 орудий и минометов были заряжены. О начале контрнаступления в 7.30 возвестили залпы гвардейских минометов — легендарной «Катюши». По команде «Огонь» на позиции врага обрушился смерч стали и пламени. Артиллеристы работали и за себя, и за летчиков, которые не могли подняться с аэродромов. Огневой налет продолжался до 8.48. 19 ноября в 8 часов 50 минут после мощной, почти полуторачасовой артиллерийской подготовки, несмотря на туман и сильный снегопад, войска Юго-Западного и Донского фронтов, перешли в наступление. Следующий день был не менее сложный. — Артиллеристы волновались, — пишет Маршал Советского Союза Еременко А.И в книге «Сталинград. Записки командующего фронтом». — Пришлось оттянуть начало артподготовки на один час, затем еще на час. Ставка выражала беспокойство, требовала «скорее начинать». Уже 9 часов. Все люди в напряжении ждут сигнала. Прижалась к земле пехота, готовая к броску. Артиллеристы, номера которых были в готовности на местах, зарядили пушки и взялись за шнур. В глубине слышен рокот танков, прогревающих моторы. Первыми заиграли «катюши». Тяжелые «катюши», описав «краснохвостыми кометами» дугу, вспахали длинными огненными полосами боевые порядки противника, пехота перешла в атаку и в быстром темпе направилась к первой траншее противника. Трудно передать словами те чувства, которые испытываешь, вслушиваясь в многоголосый хор артиллерийской канонады перед началом наступления, но главное в них — это гордость за мощь родной страны и вера в победу. Вместе с городом каждое сражение переживали его жители и, как могли, приближали победу. «Я не стреляла из автомата, не бросала гранаты, не ходила в рукопашную, — вспоминает Антонина Степановна Ляшенко, наша землячка, участница Сталинградской битвы. (Из книги «Победители. Герои. Земляки»). — Я шла и перевязывала… Город постоянно бомбили. В этих условиях военным медикам приходилось очень непросто. Это был нечеловеческий труд. Фашисты сбрасывали сотни, тысячи бомб на переправы, по которым шла эвакуация за Волгу раненых красноармейцев. После каждой бомбежки врачи и санитары на катерах начинали спасение людей, рискуя собственной жизнью. Артобстрел не прекращался часами. Грохот стоял страшный. Особенно невыносимо было, когда снаряды падали на минные поля. Земля дрожала. Темнело рано от пыли и копоти. Ночью было как днем, а днем, как ночью. От огня и грохота вжимались в землю. Грязь, песок сыпались со всех сторон. Приходилось лежать по несколько часов. Выпрямиться в полный рост было нельзя, выйти из укрытия тоже, зачастую воды и пищи было в обрез. Переломное и столь знаменательное для итогов войны сражение было успешным благодаря одной из ключевых ролей, которая принадлежала артиллеристам. С 1944 года в день начала контрнаступления наших войск — 19 ноября — с особым почетом поздравляют воинов артиллерии. Но отечественная артиллерия как род войск зародилась более шести веков назад, и ведет свое летоисчисление со 2 августа 1382 года. Артиллерии всегда отводилось важное место в битвах всех времен. Так, Петр I, говоря о победе русских войск над шведами в Полтавской битве, подчеркивал: «Артиллерия явилась решительницей победы». А.В. Суворов считал, что артиллерия «важнейшая из наук для обороны Отечества». Уже в советские времена, после финской войны, артиллерию Красной Армии стали называть «богом войны». 
Бесстрашные артиллеристы скромного капитана Тушина из «Войны и мира» Л. Толстого, артиллерия генерала Бессонова, вступившая в бой под Сталинградом буквально «с колес» из «Горячего снега» Ю.Бондарева — им в каждом бою было суждено — или остановить врага, или погибнуть. Если летчики при превосходстве противника могли выйти из боя, как и при определенных условиях танкисты, артиллеристы же часто сражались насмерть. В войну командир стрелкового батальона не садился принимать пищу до тех пор, пока рядом не сядет командир артиллеристов. Ведь пока артиллерия не подавит цели противника, пехота с места не тронется. Рядовой артиллерийский состав набирался из наиболее грамотных и толковых людей. Труд ракетчиков и артиллеристов базируется на фундаментальной подготовке, в первую очередь математике. Для того чтобы снаряд попал в цель, надо учесть много факторов и условий: и баллистику, и температуру, и ветер, и осадки, и влажность. Помимо этого, общая работа по овладению сложной техникой артиллерии, где каждое орудие представляет собой своеобразный производственный агрегат, вырабатывала у рядовых артиллеристов коллективный дух. Сейчас, когда весь мир и все армии переходят к бесконтактной борьбе, значение артиллерии и ракетных войск еще больше возрастает. Нужно, не вступая в прямое соприкосновение с противником, уничтожить его огневые средства, систему управления войсками, объекты промышленности. Весь опыт применения артиллерийских и ракетных войск в вооруженных конфликтах доказывает огромную роль их маневренности, оперативности и огневой мощи. Героические традиции достойно продолжают современные поколения военных ракетных и артиллерийских войск ВС РФ.
Подготовила Юлия МИШИНА.[/toggle]
[toggle title=»В поиске — утраченные…»]Поиск военных захоронений в последние годы приобрел характер всенародного движения. К сожалению, в своей важной работе поисковые отряды все чаще сталкиваются с объективными трудностями, которые в одиночку им преодолеть не под силу.
Ни одной персональной судьбы
В России в общей сложности не установлены имена нескольких миллионов захороненных воинов, умерших и погибших в лагерях для военнопленных, числящихся пропавшими без вести — цифра эта варьируется от 2 до 5 миллионов по разным данным. Давно ушла в историю эта война, но до сих пор ищут могилы своих мужей, отцов и дедов наши соотечественники. До сих пор не прекращается поток писем в административные и военные, ветеранские и общественные организации с просьбой отыскать хоть какие-то следы пребывания на той войне дорогих им людей. Нередко приезжают на места боев за тысячи верст и сами родственники погибших в надежде, что в поиске будет поставлена последняя точка. В годы войны очень часто случалось так, что останки многих геройски погибших солдат и офицеров Красной армии похоронные команды и местные жители стаскивали в окопы и воронки, канавы и овраги, слегка присыпая землей. Ни имен, ни памятных табличек — тогда было не до того. Многие наши воины до сих пор лежат под открытым небом неупокоенные — вряд ли можно ли назвать захоронениями ямы, в которые сбрасывали тела погибших… Одни из тех, кто не только на словах, но и на деле сохраняет память о людях, защищавших и погибших за нашу Родину, — это поисковые отряды и объединения, по сути энтузиасты-исследователи, разматывающие клубок истины с обрывков рассказов местных жителей, легенд и полузабытых воспоминаний выживших очевидцев. И каждый из них ищет …- так поисковики отдают дань тем, кто ценой своих жизней добыл победу и мир потомкам. И каждый из них верит, что сможет узнать что-нибудь и о своих дедах и прадедах, которых войной раскидало по свету. Исследователям так важно опознать в безымянных останках живого некогда человека и найти его родных, ждущих весточки от своих даже по окончании войны.
Иль безвестною будет могила?..
Поисковое движение в нашей стране стало стихийно возникать еще в 70-е годы прошлого века — общественные организации, поисковые объединения и отряды создавались тогда по всей стране. Но широкое распространение их работа получила в конце 80-х годов. Одна из публикаций в 1987 году в «Комсомольской правде» журналиста С.С. Кашурко об обнаруженных на лесной дороге Бельского района многочисленных непогребенных останков погибших воинов способствовала началу организованного поискового движения в Тверской области. Тогда, летом, поисковикам помогли учащиеся СПТУ-20 города Белый — общими усилиями последнее пристанище нашел 251 воин. В мае 1988 года опытные поисковики, предварительно изучив имеющиеся сведения о наличии в районах области неучтенных воинских захоронений, привлекли к раскопкам и молодежь, желающую заняться практической поисковой работой, и инструкторов из Москвы, Казани и Великого Новгорода, и специалистов инженерно-саперного взвода Калининского военного гарнизона, владеющих навыками обращения с взрывоопасными предметами. Спустя три года, в 1991-м, Всесоюзную Вахту Памяти торжественно открыли на Тверской земле, и с тех пор каждый год с конца апреля по начало мая в Ржевском, Зубцовском, Оленинском и Бельском районах области работают наши земляки и поисковики из различных уголков страны. За время Вахты Памяти находят и хоронят останки сотен погибших бойцов. Так, во время прошедшей Вахты Памяти у бывшей деревни Урочище Черкасово Зубцовского района поисковое объединение «Тризна», с которым работает знакомый нам отряд «Рамита» из соседнего Бологое, нашли останки 72 солдат, 7 смертных медальонов, 1 из них удалось опознать — в нем значилась фамилия «Дадонов» — еще один боец вышел из небытия и обрел имя. Но такие медные медальоны, хранящиеся под сердцем, не все успевали получить — военкоматы просто не справлялись с наплывом мобилизованных. Теперь имена погибших пытаются восстановить и через личные вещи, которые бойцы подписывали — в надежде быть найденными ПОСЛЕ. Среди поисковиков ходят рассказы, похожие на сказки, о том, как по буквам, по частицам бумаги и ткани, по ложкам и котелкам восстанавливают не только имена, но и истории много лет назад пропавших без вести, но когда-то бывших живыми. На счету «Рамиты» также есть трогательные находки: ложка с фамилией Вайно, котелок, подписанный как «Жора Янчук» и другие. Но, конечно, установить имена солдат, отдавших свою жизнь за Родину и считавшихся пропавшими без вести, удавалось не всегда — время не щадит ничего. Но, тем не менее, всякий раз над захоронением найденных солдат Великой Отечественной вставал памятник как свидетельство вечной памяти благодарных потомков.
Искать — значит, помнить
Колоссальный труд… Для поисковиков важна не слава. Каждым из них движет благородная затея, вызывающая среди недоброжелателей поискового движения много толков — мол, напрасно только беспокоят исстрадавшуюся землю и души погибших бойцов. Однако красноречивее все же звучат слова благодарности родственников, уже отчаявшихся найти своих родных, кого смела война. Поисковые работы, как правило, ведутся на скромные личные средства поисковиков, на общественных началах, в свободное от работы время. Получить любую помощь от кого бы то ни было — материальную, информационную — значит, приблизить на шаг день раскопок, в который еще один боец Красной армии может быть найден. Однако прежде чем снаряжать экспедицию, требуется собрать немалые сведения о предполагаемом месте проведения раскопок — для этого нужна большая помощь населения, оставшихся в живых очевидцев войны. Исторические хроники и сведения из архивов также требуют тщательного исследования. И вот когда появилась зацепка, на карте найдено и предварительно изучено место, собраны крохотные, но необходимые средства — поисковики отправляются в путь, вооружившись щупами, лопатами, металлоискателями, перебирать землю в поисках бесценных находок. Не у всех поисковиков есть дорогостоящие приборы, позволяющие прощупывать почву на глубину нескольких метров, финансирование оставляет желать лучшего, поэтому и держится все у небольших поисковых отрядов на чистом энтузиазме. А ведь в некоторых уголках нашей необъятной Родины практически каждая пядь родной земли пропитана кровью сотен тысяч русских солдат — победа была завоевана дорогой ценой. И на Тверской земле в лесах и болотах, под паханными ныне землями и построенными после войны объектами лежат не похороненными до сих пор останки погибших защитников Родины. И значит, у поисковиков еще много работы. И значит, пройдет еще не одно десятилетие, прежде чем энтузиасты-поисковики — внуки и правнуки «неизвестных солдат», смогут отыскать и захоронить последнего погибшего солдата. Только тогда мы сможем сказать, что самая кровопролитная война в истории человечества закончилась.
Кто же мы без памяти?
Поводом объявить начало проведения акции «По крупицам истории» стало письмо преподавателя Барнаульского университета, историка, занимающегося исследовательской деятельностью. Его коллеги, близкие поисковикам по духу, но такие далекие от бологовских земель, помогли нашим поисковикам, тем, кто делает такое нужное и бескорыстное дело, тем, кто восстанавливает историю по крупицам и дорожит своим прошлым, приобрести нужное для раскопок снаряжение. Ведь что мы сами знаем об истории родного края?.. Быть может, в окрестных лесах и болотах еще лежат солдаты Великой Отечественной… Недавно мы встретились с поисковиками бологовского отряда «Рамита» и узнали о планах опытных в поисковом деле земляков. Конечно, заговорили и о том, смогут ли они помочь нам, озерчанам, исследовать окрестности Озерного и Выползова. Руководитель отряда Алексей Егоров признался, что на одном энтузиазме дом не построить — нужна большая помощь местных жителей. Мы слышали от наших ветеранов много историй о падающих в районе выползовского аэродрома самолетах, лесники и грибники, исходившие окрестные леса вдоль и поперек, видели то ли полузасыпанные блиндажи, то ли полуразрушенные окопы — возможно, они не имеют никакого отношения ко времени Великой Отечественной, а может, на что-нибудь мы и выйдем. «В одиночку, — говорит Алексей, — точнее, вдесятером (именно столько поисковиков насчитывает отряд «Рамита». — Прим. авт.), ни снарядить поход по местам боевой славы, ни копнуть глубоко — нужны более «чуткие» приборы… А уж о том, чтобы поднять из тины самолет, поеденный временем и ржой, вообще не может быть и речи — тяжелая техника вряд ли сможет подойти близко к воде. Да где ее взять, эту технику? У нас таких денег нет…» Да, поисковики нуждаются в деньгах, однако начинаются незатейливые «истории одной раскопки», безусловно, с информации. Потому мы призываем откликнуться всех, кто располагает какими-нибудь сведениями о воинских захоронениях, о героях-земляках, летчиках и солдатах, о неизвестных событиях, разворачивающихся в наших местах, помочь собрать нам информацию и возродить бесценную память о прошлом. Ибо кто же мы без памяти?..
Ксения МАКСИМОВА.[/toggle]
[toggle title=»По крупицам истории»]Войну нельзя считать законченной, пока не похоронен последний солдат. Правдивость этого знаменитого высказывания А.В. Суворова подтверждена самой жизнью. Величественные сооружения на знаменитом Бородинском поле под Москвой, памятники-ансамбли «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане, знаменитая «Брестская крепость», музей на Поклонной горе в Москве, памятник Победы и музей на Прохоровском поле в Белгородской области. Множество военных кладбищ времен Великой Отечественной разбросано по всей России и за ее пределами. Ближайшее из них — воинское захоронение в Выползово — несмотря на то, что прошли десятилетия, до сих пор не раскрыло, пожалуй, и трети своих тайн.
Еще князь Дмитрий Донской после разгрома ордынских полчищ на Куликовом поле в 1380 году в течение восьми дней, с 9 по 16 сентября, хоронил погибших. На общей могиле была воздвигнута церковь и установлен день поминовения русских воинов, павших в борьбе с татарами. В наши дни каждого военослужащего, погибшего вдали от дома, стараются похоронить в родном городе. Организацию похорон с воинскими почестями, доставку тела и другие необходимые приготовления берет на себя государство и Министерство обороны. А в царские времена военные кладбища стихийно возникали на местах сражений. При советской власти почитание памяти погибших героев революции было организовано на уровне культа. Повсеместно в городах разбивались многочисленные скверы и аллеи героев, где проводились митинги и торжественные мероприятия. Особое место в истории нашей Родины занимает Великая Отечественная война, унесшая жизни миллионов солдат. Всего на территории России имеется более 15 тысяч отечественных воинских захоронений периода Второй мировой войны, в которых погребены свыше 2,5 миллионов военнослужащих. Военные кладбища есть и в городах, на территории которых не проходила линия фронта. Здесь базировалась воздушная техника, располагались больницы и госпитали, куда эшелонами прибывали раненые солдаты. — На аэродроме в Выползово базировался полк тяжелых бомбардировщиков ТБ-3. Местные жители рассказывают, что на поле, занятом сегодня ильятинским зверосовхозом, располагался полк легких ночных бомбардировщиков У-2. Штаб полка находился в Ильятино. В усадьбе Межутоки размещался госпиталь. Летчиков, которых не удавалось спасти, хоронили у Каменного ручья. После войны эти захоронения перенесли в братскую могилу военного гарнизона в Выползово. (Из книги «Каменный остров. История усадьбы «Межутоки», А. Матвеев, Изд. «Истоки», 2008 г. Вышний Волочек). Участок воинского захоронения в Выползово состоит из трех братских могил. В центре — мемориал павшим — памятник советскому воину и женщине с венком в руке. На памятнике и мемориальных плитах — списки погибших. Здесь покоятся солдаты и офицеры 7-й авиационной дивизии, части 34-ой общевойсковой армии Северо-западного фронта, части 6-ой воздушной армии, в том числе 28-го гвардейского истребительного авиационного полка. Тяжелые бомбардировщики, уничтожавшие вражеские объекты, истребители, вступавшие в бой с воздушными асами противника, транспортные самолеты, доставлявшие в госпитали раненых с полей сражений, четырехмоторные скоростные ТУ-4 — основные виды русской авиации бороздили выползовское небо. Летчики принимали участие в ликвидации демянской группировки противника, поддерживали наступление войск фронта и прикрывали их с воздуха при переходе к обороне в районе Старая Русса, а затем наступления в районе Витебска и Невеля. Три обелиска особенно выделяются среди прочих могил — в них покоятся Герои Советского Союза: Василий Порфирьевич Погорелов, Иван Дмитриевич Завражнов, Петр Иванович Зенатор. И если о первых двух написано немало материалов, то о судьбе последнего практически ничего неизвестно. Даже на памятнике вместо имени и отечества стоят одни инициалы. Данные официального сайта МО РФ obd-memorial.ru дополнили скупую информацию о нем, лишь расшифровав две заглавные буквы. Ни звания, ни описания подвига, ни прочих сведений. Что уж говорить о простых смертных, сложивших свои жизни за Великую Победу? — В 1996 году умер мой отец Дмитрий Филиппович, который очень хотел выяснить подробности гибели своего отца и моего деда Филиппа Алексеевича Котельникова, без вести пропавшего в Великую Отечественную. Мой отец был морским офицером и неоднократно обращался в различные архивы Минобороны и прочие инстанции, просил помочь, но получал в ответ лишь отписки. Смерть отца была для меня тяжелым ударом, и я решил довести начатое им дело до конца. Несколько недель провел в Центральном архиве Министерства обороны, что в Подольске, выяснил, где примерно и в какой момент времени находилась воинская часть, в которой служил мой дед. Лично посетил места боев, где он мог погибнуть, ездил по деревням, сельсоветам, поднимал военно-учетные столы. В итоге нашел. Дед погиб в бою на Ленинградском фронте и был похоронен в деревне Выползово, что под Бологим, в братской могиле, причем на памятной стеле его имя в списке было выбито первым. (Из интервью владельца одного из самых популярных на сегодняшний день генеалогических сайтов «Всероссийское генеалогическое древо» Сергея Котельникова.
Древо признания, журнал «КоммерсантЪ» Деньги №47(452) от 01.12.03)
Если буквально, то не первым, но действительно в числе погибших на одном из списков, расположенных на памятнике, значится: «Котельников Филипп Алексеевич — 1900». По данным Объединенного военного комиссариата г. Бологое, дата его рождения — 1906 год, 19.05.1942 года — день смерти. В списки захороненных время не раз вносило коррективы. Так, в 2003 году при составлении «Книги памяти» были выявлены новые имена воинов, захороненных на территории Выползовского мемориального кладбища. Сегодня их 199 человек. Среди них рядовые, младшие и старшие сержанты, старшины, младшие и старшие лейтенанты, капитаны, майоры, подполковники, полковники, пилоты, военные техники. Есть и женщины — медсестра Розова Антонина Захаровна, рядовая Тыщенко Мария Семеновна. По левому и правому краям кладбища — 15 участков индивидуальных захоронений с указанием имен и фамилий, званий. Это летчики, погибшие при исполнении служебного долга. У большинства — одна дата гибели и единая причина — «при исполнении служебных обязанностей». Разнятся даты — 12.03. 57, 14.05.1957. Последняя дата смерти — 3 марта 1967 года. О причине гибели бойца не сказано. — Память, по крайней мере, о трех полетах послевоенных 50-х годов хранит выползовская земля — рассказывает коренной житель Выползова Н.А. Могутов. — Первый полет стал последним для экипажа командира авиационной части полковника Беляева. Перед уходом на пенсию он решил напоследок испытать ТУ-4. Но военный самолет рассыпался над полем, на котором я сам потом пахал. Ни один из летчиков не выжил. (По правому краю кладбища в середине стоит могила подполковника Беляева Степана Ильича. Рядом покоятся восемь воинов, погибших в тот же день — 12.03.57). Во втором полете с той же испытательной миссией выжили несколько человек. Третий вылет «забрал» пострадавших от аварии. На верхнем захоронении много именных могил, но встречаются и братские. Вот братская могила экипажа самолета, погибшего при исполнении воинского долга в 1936-ом. Рядом могила начальника школы капитана Мельникова, погибшего в этом же году. Равнодушные скупые факты, маленькие точки, лишь крупицы в судьбах русских воинов. Может, уже и не узнать многих подробностей, но пока мы будем пытаться, память о героях, погибших на нашей земле, жива.
Юлия МИШИНА.[/toggle]
[toggle title=»Когда заговорят архивы?»]Во все времена увековечение Памяти павших защитников Отечества являлось делом чести для государства и армии. Немало делается для этого и в современной России, но, к сожалению, до сих пор остается не решенной проблема розыска пропавших без вести в годы Второй мировой войны.
Прежде говорили об общих потерях СССР в размере 20 миллионов человек, из которых 7 миллионов пришлись на армию. Сегодня звучит общая цифра в 27-30 миллионов, из которых 12-15 миллионов — солдаты и офицеры. Получается, что пропавших без вести — более 4 миллионов человек! А найдена и захоронена — лишь десятая часть. Сотни тысяч наших сограждан не имеют возможность даже помянуть родного человека, нет документальных доказательств гибели фронтовиков, немало путаницы и в той скудной информации о героях былых времен, которой располагают их родственники. В том, как сложно добиться правды, мы убедились и на собственном опыте. Семейное эхо войны Издревле тверская земля первой принимала на себя вражеские удары, оберегая соседей. Не раз под стенами наших городов лилась кровь, но самая жестокая, самая тяжелая Великая Отечественная война по сей день отдается в сердцах тысяч и тысяч людей особенной болью, а в лесах и болотах до сих пор остаются лежать ее солдаты. Вот еще одна история об этом. Больше всех убивалась восьмилетняя Надя. «Hе плачь, дочка!» — отец протянул ей три рубля. — Конфет купишь». Но тяжелей всего пришлось Евграфу Парамоновичу, не поверившему, что 47-летнего сына, отца четырех дочерей, заберут на фронт. Повестка пришла внезапно, так же поспешно — всего за 2 часа — и призвали. Будто предчувствуя горькую беду, Евграф Парамонович рыдал над фотографией сына, так и не успев попрощаться с ним. «Я обязательно вернусь!» — сообщал Михаил Евграфович в письме. Но не смог сдержать обещание. И до сих пор даже место, где он нашел свой вечный покой, родственникам неизвестно. Ушли из жизни старшие сестры, состарилась любимица Надя, но память об отце жива в воспоминаниях близких и родных. «Всю жизнь занимаемся поиском сведений о нем», — рассказывает Надежда Михайловна Фомина. — Сестры писали командиру, подавали запросы в различные архивы, потом я продолжила эту работу, позже подключился сын — он искал сведения в Интренете». «В июле 1942 года 135 стрелковая дивизия вела боевые действия в Бельском районе. Рядовой 396 стрелкового полка 135 стрелковой дивизии Кокорин Михаил Евграфович 1895 г. рождения пропал без вести 7 июля 1942 года» — гласят скупые слова архивных данных. «Болота, кругом вода и комарики кусают», — писал он жене и детям в единственной весточке с фронта. За этими строчками старшие в семье Кокориных могли только догадываться о настоящих тяготах. Без сна и отдыха, по топким болотам и лютому морозу, голодные, в страшном напряжении, под ураганным огнем немцев передовые роты шли вперед. Невыносимые муки тяжелораненых, которых, подчас, некому было выносить — все это выпало на долю идущих на врага… 135-я стрелковая дивизия первоначально дралась с врагом в составе 4-й Ударной армии — среди заснеженных лесов, холмов и болот на границе Тверской и Смоленской областей. Историки за послевоенные годы осветили лишь отдельные эпизоды ее участия в боевых действиях. Информации о боях у города Белый не много. Известно, что в годы Великой Отечественной войны на территории Бельского района боевые действия велись с середины июля по октябрь 1941 года и с февраля 1942-го по 10 марта 1943 года. Двадцать месяцев почти непрерывных боев, более 30 тысяч погибших, три десятка братских могил… А сколько необнаруженных воинских захоронений, неизвестных солдат? Тайна солдатского медальона В ходе боев хоронили людей бойцы подразделений, которые назначались командованием, но в основном этим занимались похоронные команды. Потери были огромны. В те годы на одного убитого фашиста приходилось по 8-10 погибших советских солдат. Враг поименно помнил своих павших, вывозил тела с полей сражений и хоронил в тылу, а наших зачастую закапывали в воронках от бомб, превращенных в братские могилы, без указаний имен, фамилий, званий. В военное время не было жетонов с индивидуальными номерами. Личность солдата, адрес его родных можно было узнать по солдатскому медальону. Этот маленький цилиндрический пенал из черной пластмассы поступили на снабжение Красной Армии в марте 1941 года. Каждый такой медальон содержал специальный бланк, в который солдат вписывал полные данные о себе, месте призыва в армию, а также адрес своей семьи. Иногда вместо стандартных бланков солдаты использовали самодельные записки на клочках бумаги, в общем, писали на том, что было под рукой. Как правило, вкладыш медальона солдат заполнял своей рукой карандашом или ручкой, частенько с грамматическими ошибками — многие тогда были полуграмотными. Стандартный бланк обычно состоял из двух одинаковых частей, если боец погибал, то одна часть бланка забиралась в архив части, другая — оставалась с убитым в капсуле медальона, для того, чтобы в случае необходимости, его можно было опознать. Но на практике это правило почти не соблюдалось. Медальон часто изымался целиком. Кроме того, некоторые солдаты не носили смертные медальоны по суеверным причинам, а некоторые — не успевали их получить в суматохе первых месяцев войны. К тому же данные, заполненные в обход инструкции чернилами, а не карандашом (графит сохраняется хорошо), бесследно исчезали. По этим причинам, к сожалению, до сих пор личность многих найденных солдат в ходе поисковых работ так и не удается установить, и их приходиться хоронить как неизвестных. Сведениями не располагаем… Еще год назад в редакцию обратилась наша читательница Ю.М. Виноградова. В опубликованном в нашей газете на основе «Книги памяти» списке погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной воинов-жителей поселка Выползово, она обнаружила фамилию и инициалы своего отца. Дочь Сакулина Михаила Ивановича была очень удивлена данным, которые значились возле фамилии. Дело в том, что ее отец родился не в пос. Выползово, как записано в «Книге памяти», а в с. Нагиши Горловского района Рязанской (ранее Московской) области, а также не пропал без вести, а погиб на фронте. Ведя свое собственное расследование, в Бологовском отделении ПФР она нашла документ (выданный Бологовским райвоенкоматом), на основании которого ее матери платили пенсию. И снова была удивлена — датой смерти отца значится май 1942-го года (в «Книге памяти» — июнь-1943-го года). Чтобы установить истину, от редакции мы отправили запросы в Военный комиссариат Рязанской области, Отдел военного комиссариата по г. Бологое и Бологовскому району Тверской области, ВКМО по городам Подольск, Климовск, Троицк, Щербинка и Подольскому району, Центральный архив МО РФ, но в поиске правды не только не поставлена точка, но нет никакого продвижения. Военный комиссар Рязанской области В. Деев был поражен тем, что мы не объяснили Юлии Михайловне, что в «Книге памяти» Тверской области не могут размещаться сведения об уроженцах Рязанской области. «Это просто однофамилец отца заявительницы, — значилось в ответе на запрос. — Тем более заявительница итак знает судьбу своего отца, если заявляет, что он погиб на фронте. Кстати, в Книге памяти Рязанской области нет данных на Сакулина М.И.». Видимо, этого достаточно, чтобы сделать вывод о том, что в «Книгу памяти» Тверской области попал именно однофамилец. Причем полный тезка, рожденный в том же году и призванный одним и тем же военкоматом! Конечно, совпадения случаются, но в таком маленьком поселке… И даже не заподозрить ошибки в данных? Конвейер памяти Как показывает практика, военкоматам не под силу отвечать на десятки тысяч запросов от семей погибших защитников Родины. Теперь уже пишут не вдовы и сестры (большинство из них уже ушли из жизни), не оставляют надежду найти хоть какие-то сведения дети и внуки солдат. Не могут смириться с положением, что в архивах России и за ее пределами нет никаких сведений о гибели сотен тысяч военнослужащих, выполнивших свой воинский долг, отдавших жизнь за Родину. Все громче звучит обида: И эта обида справедлива. Рассекреченные списки потерь Красной Армии с 1939 по 1945 годы, опубликованные на сайте Центрального Архива Министерства Обороны РФ, свидетельствуют о том, что сведения о гибели сотен тысяч солдат и офицеров сохранились. Просто не были доступны не только для семей, но даже для исследователей. Полвека после Победы не было даже приказа рассекречивать все эти списки. Главной задачей военных архивистов было сохранение тайны об истинных потерях нашей армии в годы Второй мировой и Великой Отечественной войн. Да и сегодня некому работать с рассекреченными и опубликованными в Интернете списками. Подавляющее большинство граждан ничего не знают о существовании сайта с рассекреченными документами. Не все умеют доступ к Интернету. Как видим, есть реальная необходимость организовать постоянную работу с запросами семей погибших на государственном уровне. И она уже ведется. Только за этот год почти 1,5 миллиона новых записей было внесено в Объединенную базу данных погибших в Великой Отечественной войне. Были внесены именно новые записи, так как Центральный архив Министерства обороны не является единственным держателем этих сведений о погибших солдатах. Эти сведения оказались разбросаны и раздроблены по многим архивам, в том числе и региональным. Собрать воедино разрозненные данные о погибших более полувека назад — задача крайне сложная. По словам начальника управления Министерства обороны Российской Федерации по увековечиванию памяти погибших при защите Отечества Александра Кириллина, в задачи их управления входит не только проведение подсчета потерь, но и полная паспортизация всех воинских захоронений, находящихся в России и за рубежом, организация реставрации этих воинских захоронений. «Мы занимаемся по поручению организационного комитета Победы, это фактически поручение президента, — отмечает Александр Кириллин, — многими вопросами, связанными в том числе и с социальными вопросами ветеранов, бывших военнослужащих и военнослужащих, координацией поисковых движений, то есть тех отрядов, которые занимаются поиском неизвестных воинских захоронений». А так ли много мы знаем о легализованных воинских захоронениях? И что им от войны осталось – только имя! На Мемориальном кладбище в поселке Выползово в годы Великой Отечественной и в послевоенное время захоронено более 200 человек. Однако об истории этого воинского захоронения почти ничего не известно. В прошлом году редакция газеты «Дни Озерного» призвала всех, кто располагает сведениями о Мемориале и о захороненных на нем воинах, откликнуться и помочь возродить память о героях, погибших и нашедших свой последний приют на выползовской земле. К нам обращались жители. По их воспоминаниям готовятся новые публикации, но до сих пор почти ничего не известно о судьбе Героя Советского Союза Петре Ивановиче Зенаторе. Даже на памятнике вместо имени и отечества стоят одни инициалы. Данные официального сайта МО РФ obd-memorial.ru дополнили скупую информацию о нем лишь расшифровкой двух заглавных букв. Ни звания, ни описания подвига, ни прочих сведений. Что уж говорить о простых смертных, сложивших свои жизни за Великую Победу? О тех, кто воевал, умирал, защищая Родину, пропадал во всех смыслах, пропадал без вести?
Юлия МИШИНА.[/toggle]
[toggle title=»Их не вернуть, узнать бы правду!»]Все дальше от нас события Великой Отечественной войны, все меньше участников и свидетелей военного лихолетья, однако еще много остается незаполненных страниц, неизвестных подробностей и имен.
Шла тяжелейшая из всех войн, гибли не только отдельные военнослужащие — погибали полки, дивизии, армии, пропадали документы, терялись донесения, сгорали архивы… Судьбы тысяч людей так и остались невыясненными. До сих пор продолжаются поиски мест захоронений погибших воинов. Сегодня все больше возможностей увековечить и систематизировать уцелевшие сведения и архивы. Но поиск утраченной информации — очень трудоемкий процесс. Это требует совместных усилий. Скоро к миллиарду подойдет количество обращений в архивы. Работы по восстановлению исторически верных данных ведутся в России давно. Для этих целей создан Обобщенный банк данных «Мемориал». В рамках проекта отсканировано и предоставлено в Интернет-доступ около 12 миллионов листов архивных документов и свыше 30 тысяч паспортов воинских захоронений. До 2016 года российское Министерство обороны планирует передать Федеральному архивному агентству около 10 миллионов архивных дел периода Великой Отечественной войны. Все имеющиеся данные будут объединены в крупный серверный центр, который вберет в себя все, что уже оцифровано, включая ОБД «Мемориал», наградные документы, оперативные документы. Это позволит вывести архив на современный уровень доступа. Получить какие-то сведения из Подольска, находясь где-нибудь на Камчатке, теперь станет быстрее и оперативней. Интернет сделал еще эффективней процесс обмена информацией между родственниками погибших и пропавших без вести, людьми, располагающими важной информацией о далеких событиях. В этом мы убедились в очередной раз. И вот по какому поводу.
— Здравствуйте, Юлия! Вас беспокоит Морев Роман Алексеевич из города Барнаул. Я работаю в Алтайском Государственном Техническом Университете, в свободную минуту в архивах и в интернете стараюсь собирать по крупицам информацию о своих предках и родственниках. Они расширяли, защищали Россию и сохранили ее для нас. Они умирали за Родину, но никак не должны были ПРОПАСТЬ! По-моему, такого мнения придерживается любой нормальный человек. И Вы делаете очень хорошее, нужное дело, поднимаете важные темы и ставите правильные вопросы. Низкий поклон Вам за это! На сайте газеты «Дни Озерного» под рубрикой «Год воинской славы — 2011» я нашел вашу статью «Когда заговорят архивы?» Вы, конечно, помните свой материал «Семейное эхо войны» о пропавшем без вести солдате Кокорине Михаиле Евграфовиче 1895 года рождения. Дело в том, что я искал в интернете материалы о Кокорине Александре Евграфовиче 1896-97 гг., уроженце деревни Кокорской Чумышской волости Алтайского края. То есть, это младший брат Михаила, я смотрел документы на www.obd-memorial — они из одной маленькой деревни. В Вашем материале упомянуты люди, которые сейчас заняты поиском информации о своем пропавшем отце и деде, это Надежда Михайловна Фомина и ее сын. К сожалению, я не смогу ничем помочь им в их поисках. Но вот они, возможно, могли бы помочь мне выяснить судьбу Александра Евграфовича и его семьи. Поэтому я обращаюсь к Вам, Юля, с огромной просьбой. Поспособствуйте этому, пожалуйста! Великий подвиг народа, Великая победа над внешним врагом, Великие жертвы. Священна память об этих великих событиях. Почти в каждой семье были не пришедшие с войны. Вот и у меня, и моих коллег по работе тоже. Эта тема касается всех. И мы хотели бы оказать свою небольшую помощь тем, кто занимается поиском, реальным людям-труженикам. Подскажите, как это можно сделать. Оставить это письмо без внимания мы, конечно, не могли. Уже удалось прояснить кое-какие подробности о судьбе интересующего адресата человека, его родственники пошли на встречу и оказали содействие, но пока о результатах говорить рано.
Отрадно, что благодаря современным возможностям появилась надежда выяснить правду. Но зацепкой все-таки стала работа с документами. В архиве Алтайского края, в метрических книгах села Сорокино Чумышской волости Роман Алексеевич обнаружил запись о бракосочетании в 1918 году А.К. Гусельниковой и А.Е. Кокорина. Чтобы узнать о судьбе родственников супруги его младшего брата, еще предстоит многое сделать. Информация о человеке, если и сохранилась, может быть разбросана по десяткам архивов мельчайшими, часто несвязанными друг с другом, фрагментами. Но, возможно, счастливый случай вознаградит за усердие. Отрадно, что благодаря таким неравнодушным людям, по крупицам восстанавливается память, и даже на огромном расстоянии слово наше услышано. Это и вдохновило нас объявить акцию «По крупицам истории», которая еще до старта побудила нашу молодежь к исследовательской деятельности. Уже в среду активисты из Молодежной палаты определились с ближайшими планами — среди них выяснение судьбы Фурсенко Александра Алексеевича, погибшего под Калининым в сентябре 1942 года. Почему воин 25 отдельной авиационной эскадрильи 6 армии был увековечен на нашей земле? Что происходило в эти годы на территории будущего Озерного? До сих пор почти ничего не известно и о судьбе Героя Советского Союза Петра Ивановича Зенатора. Что уж говорить о простых воинах, отдавших свои жизни за Великую Победу? О тех, кто воевал и не вернулся, обо всех, кого коснулся огонь самой страшной и разрушительной битвы человечества? Вопросов больше, чем ответов. И таких неизвестных страниц множество и в летописи нашей малой родины. А потому мы призываем всех, кто интересуется ее историей, располагает какими-то сведениями о воинских захоронениях в поселке Выползово, наших памятниках и мемориалах, о летчиках, технике, сражениях и испытательных полетах на аэродроме, о неизвестных героях и событиях откликнуться на наш призыв и помочь возродить память о героях, погибших на нашей земле.
Юлия МИШИНА. [/toggle]
[toggle title=»Как терялись вести»]Чаще всего военнослужащие, числящиеся без вести пропавшими, погибли при отступлении, разведке боем или в окружении. Засвидетельствовать их смерть в силу разных причин было сложно. В число пропавших без вести попадали также пленные военнослужащие, дезертиры, командированные, не прибывшие к месту назначения, разведчики, не вернувшиеся с задания, личный состав целых частей и подразделений в том случае, когда они оказывались разбиты и не оставалось тех командиров, кто мог достоверно сообщить о конкретных видах потерь. Однако причиной отсутствия военнослужащего могла быть не только его гибель. Например, воин, отставший от подразделения на марше, мог быть включен в состав другой воинской части, в которой он затем продолжал воевать. Раненый с поля боя мог быть эвакуирован бойцами другого подразделения и направлен прямо в госпиталь. Известны случаи, когда родственникам за время войны приходило несколько извещений («похоронок»), а человек оказывался живым.
В первые месяцы войны часть военкоматов оказалась на оккупированной территории, и их архивы, в том числе и списки призывников, погибли. Поэтому на военнослужащих, призванных из западных районов страны перед войной и в первые месяцы войны, карточки в отделе безвозвратных потерь могут отсутствовать.
С чего начинать поиски?
1. Если сохранилась медаль или орден, которыми военнослужащий был награжден во время войны, то по номеру награды можно установить номер воинской части и даже узнать описание подвига или боевых заслуг награжденного
2. По номеру Полевой Почтовой Станции часто удается определить название воинской части. (Справочник полевых почтовых станций РККА в 1941-1945 годах», «Справочник войсковых частей — полевых почт РККА в 1943-1945 годах» на сайте СОЛДАТ.ru.) Кроме номера ППС на штемпеле (в центре) имеется дата регистрации письма на ППС (фактически дата отправления письма) — она тоже пригодится в дальнейших поисках.
3. Если известно, что семья погибшего военнослужащего получала пенсию, назначенную по причине потери кормильца, то следует разыскать в отделе социального обеспечения пенсионное дело на получателя пенсии (обычно один из родителей, жена или дети). В пенсионном деле обязательно имеется копия или даже оригинал документа, на основании которого назначена пенсия — этим документом может быть извещение о гибели или справка из военкомата с указанием номера воинской части. Кроме того, в пенсионном деле могут быть копии свидетельства о регистрации брака, свидетельств о рождении детей и других документов пенсионера.
4. При поиске в интернете следует проверить также созвучные фамилии и имена, особенно если фамилия плохо воспринимается на слух, — при неоднократных переписываниях фамилию могли исказить.
5. Выяснив дату гибели и номер воинской части, в которой военнослужащий состоял хотя бы некоторое время, следует обратиться с запросами в: — Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО) по адресу: 142100, Московская область, г. Подольск, ул. Кирова, 74. Тел.: (8-496) 769-96-20, (8-496) 769-90-05. — Военно-мемориальный центр Вооруженных Сил Российской Федерации (103160, г. Москва, К-160, ул. Знаменка, 19. Тел.: (8-495) 296-15-78; факс: 293-64-49). Если пропавший проходил службу в военно-морских силах лучше обратиться в Центральный военно-морской архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦВМА) (188350, г. Гатчина, Ленинградская область, Красноармейский п-д.2. Тел.: (8-813) 71-939-93.
6. Если в ответе из архива не указан номер воинской части или сведения в архиве отсутствуют, то продолжить поиск военнослужащего придется в военкомате по месту призыва.
7. Если нет возможности узнать в военкомате призыва куда был отправлен призывник, то последняя надежда — запасные и учебные части, дислоцировавшиеся в то время вблизи населенного пункта призыва. Обычно в них направляли для обучения ранее неслуживших призывников. Дальнейший поиск информации следует проводить в документах этих частей. (Справочник «Дислокация запасных и учебных частей» на сайте СОЛДАТ.ru.) [/toggle]
[toggle title=»Отец пришел и сказал: «Война»»]В крупных сражениях и в боях на безымянных высотах за свободу Отечества, за своих детей и внуков, матерей и отцов, за родные улицы и дома стояли насмерть наши фронтовики. Под свист пуль и разрывающихся снарядов, в жутком голоде и холоде, в постоянном страхе за свою жизнь и будущее не сдавались самые юные и беззащитные очевидцы Священной войны, лишенные детства, заплатившие здоровьем и судьбой.
Какие события разворачивались на территории Озерного в годы военного и послевоенного лихолетья и как их переживали оставшиеся без поддержки своих защитников семьи — ко Дню памяти и скорби мы вновь открываем забытые страницы нашей истории. Как в раз меняются времена… Аэродром Выползово, базировавший в военные годы основные виды нашей авиации, в наши дни затерялся в лесных чащобах. Сегодня далеко не каждый местный житель знает туда дорогу, но старожилы не забыли исхоженные пути своего детства. Это сейчас здесь тишина, а в 40-е годы он был настоящей ареной боя. Воронки, болота, едва заметные тропинки — изрытая земля помнит все. Помнят и люди…
Я расскажу, как бывает это,
Как в раз меняются времена.
Было воскресное июньское утро,
Отец пришел и сказал: «Война».
Ахнула мать на крылечке,
В комнату дверь закрылась сама,
А соседка с бельем у колонки
С цинковым тазом на скользких досках
Одна, и некуда ей торопиться,
Пальцы ткань промокшую мнут,
Мирная жизнь для соседки продлится
Дольше на десять, пятнадцать минут…
Эти воспоминания ребенка войны Юлии Михайловны Виноградовой только с годами обрели форму, но от того не меньше их тяжесть. Поэтические строки, мемуары, заметки — ими уже исписана толстая тетрадь, хранящая память о ее семье, военном и послевоенном детстве в поселке Выползово, об отце-фронтовике, отдавшем жизнь за спасение Родины. «Мой отец — Сакулин Михаил Иванович 1908 года рождения, уроженец Рязанской области Горловского района села Нагиши, — пишет Юлия Михайловна. — Ушел на фронт в 1941 году, погиб в 1942-м под Демянском. Я его совсем не помню. А мать всегда удивлялась: «Как же ты не помнишь, он ведь тебя любил. Совсем еще крохой подбрасывал на руках и называл так ласково: Юленька, Юленька…» Юленька тогда еще не знала, что такое война, но слово это в те времена слышала не раз. Когда отца забрали на фронт, мама осталась одна с пятью детьми. Жили они в одном из бараков в Выползово. Голодно и очень тяжело. Своего хозяйства в семье Сакулиных не было, лишь огород, но в войну его держали все. Дети помогали добывать еду. Так окучивали картошку, что соседи думали, будто лошадь вспахала землю. Перекапывали и чужие огороды. Но основной пищей, кроме картошки, была трава: щавель, жмых, лебеда, крапива. Голодали и радовались каждому кусочку хлеба и после войны. Хотя появились куры и поросенок, но мясо видели редко, в основном все уходило на продажу. С самого утра дети ходили собирать ягоды, грибы. Потом стучались в каждую квартиру: продавать. Как и еды, также не хватало теплой одежды, варежек, обуви, чем нещадно пользовался холод, который пробирал до костей. Снег наваливался на бараки и дома, преграждая выход хозяевам. Сугробы подпирали окна и двери. Лютые морозы беспощадно ударяли по хрупким незамысловатым жилищам. Одолевали и волки. Голод гнал их в деревню. И ночами по всей округе раздавался их жуткий вой. Но самая большая опасность, конечно, исходила от противника. Главной целью немцев был аэродром, хотя доставалось гарнизону и соседним деревням. «Очень пострадал госпиталь, казармы, столовая, — вспоминает наша землячка, — а Дом культуры Красной армии стоял совсем не тронутый, хотя бомбили нещадно. Люди гибли и от взрывчаток, которые издалека походили на игрушки. Так однажды чуть не лишилась жизни мама. Хотела поднять с земли авторучку, уже наклонилась даже, но вовремя вмешалась соседка: «Нюрка, не тронь!» В другой раз, уже не доля секунды, а целых несколько минут отделяли ее от верной смерти. Однажды самолет подлетел к матери Юлии настолько близко, что она даже разглядела лицо пилота. Рыжий немец нагло улыбался ей, и Анна Потаповна уже готовилась к тому, что сейчас он зарядит очередь. Но он только покачал крыльями и улетел. Спустя годы к его соотечественникам – военнопленным — без тени вражды и неприязни, даже с состраданием и сочувствием, относились в гарнизоне. «Приведет бывало их надзирательница Валентина на стройку, — вспоминает Юлия Михайловна. — А они такие ободранные, жалкие. Кто в чем одет. И хоть сами мы сильно голодали, но все же кто-то делился с ними остатками еды, одеждой. Помню, как они тут же, на ходу жадно ели сырую картошку». В то страшное время об очередном налете захватчика судили по гулу самолетов. Особенно чутки к нему были маленькие дети. Самый младшенький — трехмесячный Толя — раньше всех его улавливал и прятался под стол. Мать реагировала мгновенно. За края ее юбки хватались старшие Валя и Коля, на руках ютились маленькие Юля и Толя, а за шею хватался Виктор. «Как огромная птица, обвив своих детенышей, мама с нами неслась в низину, — рассказывает Юлия Михайловна. — Там стояли еще дома. Мы пряталась в подвалах, в болотах». Но страх еще очень долго не отпускал. И так до очередного налета. Пропал без вести или погиб? Но самым тяжелым воспоминанием для маленькой Юлии и всей семьи Сакулиных стала новость о смерти отца. Вернулся с фронта сосед по бараку Анатолий Бондаренко. Вместе с ним Михаил Иванович уходил на фронт. И Юля была уверена, что вот-вот дверь откроется и в нее войдет отец. Известий от него не было — в те времена это мало кого удивляло. Но надежда оставалась. До тех пор, пока матери не принесли первое и самое горькое известие с фронта: пропал без вести. «Она вбежала в комнату где-то под вечер. Кричала, билась об сундук, рвала на себе волосы, — запишет в своих мемуарах спустя годы Юлия Михайловна. — Ее пытались успокоить соседки, но она не унималась, просила: «Уйдите, уйдите!». Знакомые «заботливо» предлагали матери двоих младшеньких Толю и Юлю передать в детский дом, хотя бы на время. Но она была непреклонна: «Пять пальцев на руке, и если уколешь, каждому больно, так и детям». Люди поражались, как это женщине одной в такое трудное время удалось пятерых детей на ноги поставить. Простая прачка, позже гладильщица Анна Потаповна всю жизнь посвятила заботе о своей семье. Только спустя годы родные узнали подробности о дальнейшей судьбе отца. Его однополчанин Григорий Гудым рассказал их семье Михаила Ивановича. Полк, в котором проходил службу рядовой Сакулин, готовился войти на освобожденную территорию под Демянском, но информация оказалась недостоверной. И те, кто был в числе первых, понесли серьезные потери, остальные отступили. Противник поджидал. Михаил ехал на первом танке. Он всегда отличался живостью, был отважным, наверное, поэтому во время вынужденной осады он стоял. И пуля мгновенно поразила его в шею, сразу насмерть. Вместе с другими воинами, положившими жизни во время первой Демянской операции, Михаила Сакулина похоронили в братской могиле. Узнав об этом, мать рвалась поехать на место захоронения супруга, но ее отговорили близкие. Не раз она порывалась поехать на могилу, но так и не получилось. Сегодня это сделать еще сложнее. По сведениям, собранным дочерью и правнуком, таких захоронений уже 56. Позабылись и те скупые факты, что знала Анна Потаповна, а в официальных источниках явные несоответствия. В «Книге памяти» Тверской области значится полный тезка, однофамилец, рожденный в одном году и призванный в то же время и в том же месте. Но по данным списка этот человек — уроженец поселка Выползово и числится пропавшим без вести. В «Книге памяти» Рязанской области данных о Сакулине Михаиле Ивановиче нет. Как могла возникнуть такая путаница? На Ваш запрос отвечаю… отцу Эта история тянется давно, даже на нашей памяти. Об этом мы писали в одном из мартовских номеров. Второй год уже пошел, собрана масса документов, но вопросы о дальнейшей судьбе Михаила Сакулина, так и остались без ответа. Последняя надежда узнать вести об отце оборвалась у Юлии Михайловны совсем недавно. В Центральном архиве Министерства обороны РФ не только «не имеется персонального учета военнослужащих рядового и сержантского состава», но и, пожалуй, элементарной внимательности, поскольку ответ на запрос, поданный Ю.М. Виноградовой, прислали на имя ее погибшего отца, чем еще больше расстроили женщину. Что уж говорить о боевых условиях, когда ошибки в извещениях, приходивших с фронта, встречались повсеместно. И многие уже не исправить. Но память ведь остается не на бумаге.
Юлия МИШИНА.[/toggle]
[toggle title=»Фронтовик, учитель, человек»]20 лет назад ушел из жизни человек, по праву считавшийся легендой первой школы Озерного. Сергей Васильевич Гормин. Трудно встретить в нашем городке человека, который не слышал бы этого имени. Его помнят представители старшего поколения — как учителя, как директора, как коллегу. О нем знают те, кто учится в школе сейчас — из рассказов учителей. Каким же остался Сергей Васильевич в памяти тех, с кем судьба свела его на жизненном пути?
Пути-дорожки фронтовые
Сергей Васильевич — коренной житель Верхневолжья, родился совсем недалеко от Озерного в деревне Горчель в Вышневолоцком районе. Как и все крестьянские дети, умел все: косить, жать, сеять, работать на огороде… В июне 41-го Сергей закончил десятилетку в Бологое и… отправился на фронт добровольцем. Правда, не сразу. 182-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, куда попал лейтенант Гормин после окончания Севастопольского училища зенитной артиллерии, защищал железнодорожные узлы, мосты, переправы — те объекты, которые имели особую важность. Бои, взрывы, потери друзей — все это осталось в памяти на всю жизнь. Но запомнился и тяжелый круглосуточный труд — сколько земли было перекопано за годы войны — целые подземные города. Героем себя Сергей Гормин никогда не считал. В его автобиографии есть фраза: «С 1941 по 1946 служил в Советской армии, принимал участие в боевых действиях в период войны 1941-1945 годов». И все. Ни словом не отметил он собственной храбрости, самоотверженности, патриотизма. Обо всем этом сказал его командир А.И. Качкин, рассказывая об одном из боев в районе Жмеринки: «В этом и других боях особо отличился командир огневого взвода лейтенант С.В. Гормин, который в сложных условиях умело руководил орудийными расчетами, там, где создавалась сложная обстановка, личным примером, знанием дела и бесстрашием воодушевлял бойцов на победу над врагом. Двадцатилетний коммунист умел сохранять спокойствие в любой обстановке, был уважаем на батарее». О военных годах Сергею Васильевичу на протяжении всей жизни напоминала боль в ноге. В 1942 он помогал солдатам грузить 8-тонную 85-миллиметровую пушку, тогда ему и придавило колесом правую ногу. Не раздробило, но когда разрезали сапог, увидели, что нога черная. От госпиталя отказался — на фронт надо было ехать, лечили прямо в эшелоне. На боевой позиции немного похромал, а потом стало легче. Все сказалось почти через 40 лет — началась гангрена, ампутировали ступню, а потом ногу до колена.
Материал предоставлен Татьяной Федоровной Горминой, учителем МОУ СОШ №1.
Мы помним тебя, Учитель!
Сергей Васильевич Гормин. Это имя вызывает поток воспоминаний у многих жителей поселка Выползово. Воспоминаний о годах, проведенных в стенах нашей школы. Заботливый и внимательный руководитель большого и дружного коллектива, где беды и радости делились поровну. А как весело жили! Выезжали с концертами в соседние деревни: читали стихи, пели, танцевали, импровизировали. Команда учителей защищала честь школы в соревнованиях по различным видам спорта. Терпеливый и чуткий учитель математики, Сергей Васильевич увлекался еще и астрономией. Многие еще помнят его рассказы о звездном небе, об исследователях космического пространства, о космических скоростях. Наверное, это очень символично: командир огневого взвода, лейтенант Гормин С.В., прошагавший по фронтовым дорогам не одну сотню километров, после окончания войны занялся самым мирным трудом_ воспитанием подрастающего поколения. Он был не только директором, но и чутким и внимательным наставником молодых учителей. Многие педагоги обязаны ему своим мастерством, профессионализмом. Учил в свое время и меня математике и астрономии, а затем пригласил на работу в родную школу. Много времени отнимали заботы хозяйственные. Надо было продумать не только нужды школы, но позаботиться о запасе дров для учителей, живущих в поселке Выползово. Надо было организовать поездку учащихся на уборку картофеля в соседний колхоз в открытой машине, сидя на ведрах. А еще надо было запасти продукты для школы-интерната. Пришкольный опытный участок, кролики, заготовка веников — и еще много того, что надо было сделать директору. А в воскресенье и самому хотелось отдохнуть , съездить на рыбалку, побывать на природе. Таким вот был Сергей Васильевич Гормин — учитель, фронтовик, директор и просто человек.
Татьяна Николаевна Мороз, Учитель русского языка и литературы МОУ СОШ № 1.
Учитель и коллега
Когда я пришел в школу семилетним мальчишкой, Сергей Васильевич Гормин был директором. Видели мы его нечасто, поэтому запомнилось мне особо мартовское утро 1953 года. Директор собрал общешкольную линейку и со слезами на глазах объявил нам о смерти Сталина. Для него, бывшего фронтовика, шедшего в бой под лозунгом «За Родину, за Сталина!», это была настоящая трагедия. Да и среди школьников и учителей многие плакали. После армии я вернулся в родную школу учителем. Тогда Сергей Васильевич из загадочного, далекого, таинственного человека стал для меня близким и понятным. Как учитель, я понимал его трудности, проблемы и заботы. Забот этих было немало. В школе было печное отопление. Значит, надо запасти дров на всю зиму. Дрова кололи и пилили учителя-мужчины и ученики. Нелегкая работа. Но никто не отказывался. С удовольствием ездили в колхозы на уборку урожая. За школу он радел всей душой. Для меня, учителя автодела, особенно значимо было то, что во время руководства школой Сергея Васильевича был построен теплый гараж на 6 машин. Директор доставал стройматериалы и оборудование, что в то время было нелегко. Строили мы его сами, вместе с учениками… Стоит до сих пор. У Гормина были отличные отношения с командованием дивизии. Наши ребята проходили водительскую практику на базе ПАРМ, там же ремонтировали наш ГАЗ-63. Тоже, кстати, до сих пор бегает. Директор наш был, как говорится, строг, но справедлив. Дрязг в коллективе не терпел, на корню пресекал кляузы и сплетни. Однако все были дружны. Общее дело сплачивало, ответственность за детей, любовь к своему делу. При Сергее Васильевиче сформировался учительский костяк, представители которого лишь недавно стали покидать родную школу. Ответственное отношение к делу, не мешало Сергею Васильевичу быть страстным рыболовом. Каждые выходные, несмотря на погоду, мы выезжали на озеро и рыбачили. За все годы я не помню ни одного крупного улова. Уж как ругали нас жены, сколько домашних дел откладывалось «на потом»… Ничто не мешало любимому занятию. Сергей Васильевич даже вел рыбацкий дневник, где записывал температуру, давление, улов, еще что-то. Бывало, посмотрит на барометр и говорит:»Давление низкое, не будет сегодня клева»… И мы снова отправлялись на рыбалку… Таким он остался в моей памяти: преданным делу, влюбленным в родную школу, ответственным и в то же время веселым, наполненным энтузиазмом.
Виктор Николаевич Григорьев, учитель автодела МОУ СОШ №1.
Комет Галлея
Сергей Васильевич Гормин был для меня не только директором, но и классным руководителем. Не помню, чтобы мы его боялись — на уроках он не был особо строгим, однако знания давал фундаментальные. Есть и его заслуга в том, что я стала учителем математики, физики, астрономии. В то время к учителям вообще относились с особым уважением, а уж директор школы — при одном его появлении ученики испытывали душевный трепет. Порядок и дисциплина в школе в годы руководства Сергея Васильевича были железными, хотя не припомню ни одного случая, чтобы он повысил голос или наказал кого-то. Когда я вернулась в родную школу учителем, Сергей Васильевич уже не работал. При первой встрече он спросил меня: «Как там комета Галлея?» В этот период она особенно была к Земле. Напомнил о наших уроках астрономии. И помощь в работе оказал серьезную. Найти литературу по астрономии всегда было проблемой. Сергей Васильевич передал мне все учебники, которые у него были. Эти книги очень мне помогли, особенно в первое время работы. Наталья Александровна Яковлева, глава ЗАТО Озерный, в прошлом директор МОУ СОШ №1.
Подготовила Светлана СТОЛБОВА.[/toggle]
[toggle title=»Не страшна нам бомбежка любая…»]Когда началась война, Гоше Алексееву исполнилось 13. Из родной деревни Лежнево, что недалеко от Куженкино, семья переехала в Выползово. Отца не забрали на фронт, он все военные годы работал в колхозе. Впрочем, там трудились все, кто остался в тылу и прифронтовой зоне, в том числе женщины, дети, старики.
Но тяжелый труд на колхозных полях — не самое главное испытание, которое война приготовила для Георгия. Вот как он сам вспоминает события тех лет: — Все население работало в колхозах. Мы, подростки, возили сено, продовольствие, прочие необходимые вещи для военных на Выползовский аэродром. Жилось тяжело. Нас в семье было семь ребятишек, поэтому крутиться приходилось, чтобы еды хватило на всех. Но работа работой, а мы все-таки были детьми. Бомбили почти каждый день, так мы забирались на забор и смотрели, куда упадут бомбы. Ведь видели раненых и убитых, но любопытство было сильнее страха. В конце 1941 я поступил в железнодорожное училище в Бологое. Мы учились по ускоренной программе: уже через три месяца нас направили помощниками машинистов и кочегарами на паровозы. Бологое бомбили постоянно, иногда несколько раз в день. Пока мы жили в училище, нас во время бомбежек вывозили на озеро, прямо на лед. Иногда мы по 2-3 часа проводили на морозе, но это было самое безопасное место. А когда вышли на работу — на бомбы уже не обращали внимания. Ведь мы под этими бомбами паровозы водили. Часто возили боеприпасы, продовольствие к Ржеву, а оттуда — раненых. Доезжали до Торжка, а там военные уже сами доставляли груз подо Ржев. Под бомбежки попадали часто. Два раза состав попадал в наш состав. Страшно тогда не было — юность брала свое, да и мысли были совсем о другом. Особенно когда раненых возили: лишь бы до госпиталя довезти, доставить живыми. Однажды взрывом повредило топку паровоза и ее залило водой из резервуара. Вода кипела на горящих углях. Мне, как самому маленькому и худому, пришлось туда лезть и чинить перегородку. Меня обливали водой, и я прямо в горячей печке устранял неполадки. Починил. Поехали дальше. Ездили и в район Малой Вишеры, там тоже были очень серьезные бои. Чтобы отступающие фашисты не могли по железной дороге вывезти военную технику и оборудование, нам было дано задание разобрать рельсы. Делали это солдаты, а мы цепляли к паровозу и тащили на станцию. Немцы стреляли по составу из минометов. В результате попадания снаряда наш тепловоз опрокинулся, и нам пришлось пешком идти от Малой Вишеры до Чудово. Ничего, дошли. В 1943 году нам было дано задание вести ложный состав. Так часто делали: на платформы устанавливали фанерные пушки, другое оружие и почти не маскировали, чтобы отвлечь внимание врага от настоящих составов с техникой, отлично замаскированной. Немцы покупались на эту хитрость, и все бомбы доставались ложным составам. Так произошло и с нами. Бомбили жестоко. Все, кто был свободен, вышли на платформы поезда и отстреливались из пулеметов. Наш старший кондуктор сбил один из самолетов, за что был награжден. Но бывало и совсем невесело. Однажды мы чуть не погибли из-за халатности одного станционного рабочего. Он неправильно прицепил платформы с песком к нашему паровозу, нарушил технологии. В результате отказали тормоза. Дорога шла под уклон, и у нас не было никакой возможности остановиться. Ехали «самоходом», пока паровоз не остановился сам. Когда милиция выяснила обстоятельства этого происшествия, виновника забрали, и больше мы его не видели. На станции Бологое я работал до начала 1945 года. а потом пришло время мне самому идти в армию. В конце войны набрали очень много железнодорожников — работа на железной дороге не считалась военной службой. Нас привезли в часть, выдали форму… А через несколько дней вернули обратно. Выяснилось, что работать на железной дороге некому. Вот и вернулись мы к своим паровозам. С тех пор прошло 66 лет. Все эти годы Георгий Иванович прожил в Озерном, 48 лет отработал на 75 АРЗ. Но каждый раз 9 мая он вспоминает разрушенное бомбами Бологое и поезда, под градом снарядов несущиеся к победе.
Подготовила Светлана СТОЛБОВА.[/toggle]
[toggle title=»17 месяцев оккупированного детства»]«Моя война началась осенью сорок первого. В деревню пришли немцы… ворвались и установили свой порядок», — делится воспоминаниями озерчанин Алексей Виноградов. Ему было шесть, когда деревню Береснево Демянского района захватилинемецкие войска — захватили почти на два года.
Осень сорок первого…
Всех жителей расселили по домам по две-три семьи. Для себя немцы выбирали самые большие «хаты». «Нам повезло, наш дом был маленький и с тараканами, которых фрицы очень боялись. А вот в доме соседки тети Кати захватчики организовали немецкий штаб — во время ночных бомбежек стреляли именно по нему. Ужас охватывал меня, моих сестер и братьев. Скопом мы прижимались к маме. И лишь иногда подходили к занавешенным одеялами окнам — приказ немцев, чтобы не видно было света, — и наблюдали за тем, как рушится привычный мир». В одну из таких ночей была разрушена и школа. Некогда большое двухэтажное здание превратилось в руины. Маленькая кучка детей стояла у полуразвалившихся стен и смотрела… долго смотрела, как догорают их мечты и надежды. «Еще до прихода оккупантов отец прислал письмо с фронта: «Режьте скотину, у вас будут стоять немцы». Старший брат с друзьями зарезали овец, теленка, а мясо засолили в бочку и закопали под домом. Но радость того, что хоть что-то успели спрятать от врага, была недолгой. Разве могли мы подумать, что один из ребят работал на немцев — предатель сразу доложил фашистам о нашей тайне. Через два дня в дом ворвались немцы: «Матка уходи, будет бой!» — кричали они. Всю семью согнали в единственный кирпичный дом и поставили часового с винтовкой. С трудом можно передать страх, который мы испытали, — думали, расстреляют». Семья вернулась в дом, который будто встряхнули. Немцы забрали все: крупы, ситец, спички и, конечно же, спрятанное мясо. А так как близилась зима и противник знал о предстоящих лютых морозах, Виноградовы лишились и всех теплых вещей. «Поэтому и в школу, организованную в одном из домов, зимой не посещал — дойти не в чем было. Вот и считался отстающим». Немцы регулярно совершали налеты на деревню — внезапно сгоняли всю молодежь в один из домов и проверяли карманы с целью обнаружить любые боеприпасы и оружие. «Ребята суетились. Незаметно передавали друг другу патроны и гранаты. Все собранное спрятали под матрас на печке, сверху посадили меня и закрыли шторку. Началось… Фрицы стали шарить по карманам, как собаки-ищейки, проверяли каждый сантиметр. Я замер. Шторку одернули, но тут раздался крик матери: «Холера, болен, не ходи!». Немец будто отпрыгнул. Брезгливо посмотрел на меня и махнул рукой. Ушли, но сердце еще долго билось как шальное».
Февраль сорок второго…
Старший брат Алексея ушел воевать. Мать осталась одна с пятью маленькими детьми. «Из скотины были только куры. Немцы пытались их поймать, брали дрова из поленницы и бросали по птюшкам, которые разбегались по сторонам и прятались под дом. Фрицы смеялись, для них это была забава, ведь они все равно забирали все яйца. Но однажды, вслед за двумя солдатами, пришел немецкий офицер. Он стал кричать, а потом вышвырнул их из дома. Вероятно, был наказ свыше не трогать мирное население. Только лучше мы от этого жить не стали». В это время бои по периметру Демянского котла были кровопролитными. Красная армия окружила в районе Демянска 6 немецких дивизий общей численностью 90 тысяч человек. И сразу приступила к уничтожению котла. Однако из-за упорного сопротивления немцев этого сделать не удалось. Для поставок боеприпасов и продовольствие окруженным немцам, был организован воздушных мост. А через месяц вермахтом успешно была проведена операция по деблокированию группировки. Немецкие солдаты в ходе нее пробивались через те же деревни, которые были отбиты у них немногим более двух месяцев назад. Опять высотку за высоткой, деревню за деревней отвоевывали немцы у наших, пока наконец не соединились на реке Ловать возле деревни Рамушево. Коридор шириной в 4 километра назвали Рамушевский. В течение последующего года Красная армия беспрестанно штурмовала его стенки, желая разорвать снабжение Демянска. Упорные бои проходили с переменным успехом, но коридор так и не был прорван.
Весна сорок третьего…
Советские войска Северо-Западного фронта за 8 дней боев освободили 302 населенных пункта, в том числе и деревню Береснево. «Конечно, во время оккупации мы жили тяжело, в голоде и холоде, но среди мирных граждан был убит лишь один человек — партизанка. Ее поймали в соседней деревне, и, чтобы нагнать на нас страха, — повесили тело на суку старого тополя. А еще пролетел слух, что тот парень-предатель был расстрелян, когда в деревню пришли наши. Немцы тогда бежали через огромное поле, деваться было некуда — все там и полегли. А мы не страшились, снимали с трупов валенки, свои же». Осенью в дом Виноградовых пришла женщина в кожаном пальто и кепке. «В порту будет стоять баржа, туда перенесете свое имущество. Вас эвакуируют», — она была немногословна и даже не присела. «Ноябрь был суровым, озеро уже стояло. Нас и еще одну семью погрузили в открытую баржу. Путь был долгий. Мы промерзли до костей, что уж говорить об овощах, которые взяли с собой». Привезли Алексея в деревню Зальцы Осташковского района. Семья большая — дали дом, каменный и холодный. Дров не было, пришлось рубить яблони в саду. Но мокрые деревья не горели — тлели понемногу. Однако теплее не становилось. «Как-то мать пораньше перекрыла печные трубы, чтобы лучше дом прогреть. Помню, ночью трехлетний братишка проснулся, заплакал. Сестра встала убаюкать, а голова как пойдет кругом. Весь дом в дыму был. Мы на пол легли и ползком на улицу. Еще бы немного, и угорели».
Май сорок четвертого…
Прошла суровая зима, и Виноградовых увезли обратно в Береснево. Наступило время урожай сажать. Все — и стар и млад — пошли работать в колхозы. «Вскапывали по 30 соток, а так как быков и лошадей мало было, запрягали коров. А то бывало и сами хомут надевали! Так и жили! Трудились!» Наступил и долгожданный день Победы. Только вместе с радостью, он принес и слезы. «Отец так и не вернулся с фронта. Мама всю жизнь ждала его, надеялась. Но… тщетно. А брат вернулся инвалидом. Он попал служить в разведку. Под Старой Руссой на задании нужно было проползти открытую местность. Из трех человек в живых остались двое — наткнулись на мину. Брат получил множественные осколочные ранения. Всю жизнь он мучился, осколки выходили, раны болели и гноились». Кто мог предположить, что случится в тот далекий летний день 22 июня, когда люди занимались обычными для себя делами: школьники готовились к выпускному вечеру, девчонки строили шалаши и играли в «дочки-матери», непоседливые мальчишки скакали верхом на деревянных лошадках, представляя себя красноармейцами. Что все — и приятные хлопоты, и задорные игры, и многие жизни — перечеркнет одно страшное слово ВОЙНА. У целого поколения она украла детство. И теперь они — дети Великой Отечественной войны.
Анастасия ИВАНОВА.[/toggle]
[toggle title=»Мечта родом из войны»]Великая Отечественная застала Павла Чурсина, когда ему не было еще и четырнадцати. Его родное село Болховское Орловской области (теперь Липецкая область) до войны было большим, а после нее опустело — никто из тех, кто ушел на фронт, обратно не вернулся. В 1944-м забрали и Павла. В тот год, однако, его мечты о профессии десантника были довольно размытыми…
Недалеко от Болховского стояла церковь. Отношение к религии со стороны властей тогда было однозначным, поэтому храм закрыли. В большом пустующем здании кто-то из бывших парашютистов ДОСААФ организовал для местных жителей «зрелище»: за 20 копеек смелые болховцы прыгали с высоты церковных куполов, держа в руках огромный «зонт-парашют». Прыгал и Павел. А когда в Болховское набирать молодых парней для службы в армии приехал капитан воздушно-десантных войск и спросил Павла, знает ли он, что такое служба в десантных войсках, юноша с полной уверенностью ответил, что знает, хоть десантников никогда не видел. «Не столько в умении решиться на прыжок с огромной высоты, — рассказывал тот капитан, — сколько в умении правильно приземлиться — в этом состоит главная опасность работы десантников. Нередки случаи, когда при приземлении десантники ломали ноги». Капитан тогда посмеялся над неопытным и молодым парнем, но понял, что он не трус, и забрал его из родных мест — служить Родине в Тамбовской области. Двое братьев Павла — а сыновей в семье Чурсиных было пятеро — старшие Семен и Петр в военные годы и после войны работали шахтерами в Донбассе, Федор трудился на тракторном заводе — лозунг «все для фронта, все для победы» как нельзя емко характеризовал изнурительный труд тыловиков. Только Николай побывал на фронте, куда ушел сразу после окончания школы, пройдя лишь курс военного дела. В первом же бою подо Ржевом его и убило… Пришел черед Павла встать на защиту родного края. Сбылась мечта — покорить небесную стихию. В «учебке» учили Павла не только военному делу. «Армейская строжайшая дисциплина, обстановка в стране делали из юнцов мужчин, — улыбается Павел Андреевич. — Было тяжело, ведь многое я испытывал впервые». Ярким пятном первых месяцев службы всплывает в памяти Павла Чурсина один из армейских эпизодов. Впервые будущие десантники видели, как с огромной высоты из самолета выпрыгнул человек и камнем упал на землю — парашют не раскрылся. «Скорость приземления составляла 6 метров в секунду — упадешь с такой высоты, и от тебя останется только мокрое место», — шутит Павел Андреевич. В те минуты Павлу и сослуживцам было не до шуток — перепуганные, они сбежались к месту падения… и обнаружили перетянутый мешковиной груз, называемый у десантников «пристрелкой», — по тому, куда и как она падает, военные с высоты примеряются к мишени на земле. «Многие, да и я сам, тогда здорово испугались», — вспоминает Павел Андреевич и добавляет: — Страх страхом, а дисциплина была аховой. Приказано — умри, а сделай». Единственный за 7 лет службы наряд вне очереди — как наказание — вспоминается Павлу Чурсину. Один лишь раз неправильно «обмотал» портянки — всю ночь на морозе бегал несколько раз на водокачку через лес за 3 километра от части. «Лес трещит, а шапка дыбом — кажется, будто сзади вот-вот кто-то ухватится за плечо, — смеется Чурсин. — Наполнил, как было приказано 400-литровую емкость. Закончил засветло и не успел уснуть, как услышал: «Подъем!». Потом эту воду ефрейтор приказал мне солдатским котелком вычерпывать — просто на землю…» На фронт Чурсин попасть не успел — закончилась страшная война. Так и остался служить в десантных войсках. Повоевать не повоевал, зато покидала его военная служба по разным краям — и в Псковскую, и в Рязанскую, и в Новгородскую, и в Московскую области. В 1949-м из Пскова перевели Чурсина в Бологое. Здесь за Павлом закрепили подготовку мишеней для учебных стрельб летчиков по наземным мишеням: внутри окружности диаметром сто метров березовыми дровами-полешками выкладывали фашистскую свастику, и летчики бомбили по ней цементными «снарядами». Демобилизовался Чурсин в 1959-м и отправился работать на Авторемонтный завод, где прошел путь от ученика мастера, собирающего двигатели, до начальника моторного цеха, а потом на протяжении 14 лет «оттрубил» техником в Ракетных войсках. «Генератором идей» называли Чурсина его коллеги, равнялись на него и не раз просили совета и после того, как он ушел на заслуженный отдых — выращивать любимые розы и воспитывать правнуков.
Ксения МАКСИМОВА.[/toggle]
[toggle title=»Остров детства посреди войны»]Война… 70 лет назад это страшное слово обрушилось на жителей Советского Союза, словно былинки, сломав миллионы жизней, изменив десятки тысяч судеб, разрушив бессчетное количество планов и надежд. Все тяготы и лишения наравне со взрослыми переживали и дети. В первые месяцы войны в разы выросло число беспризорников. Сотни тысяч детей остались сиротами, кто-то при живых родителях.
23 января 1942 года постановление Совета народных комиссаров СССР «Об устройстве детей, оставшихся без родителей» наметило комплекс мер по предупреждению безнадзорности. При СНК автономных республик и исполкомах местных Советов создали соответствующие комиссии и сеть приемников-распределителей. При органах НКВД заработали справочные столы розыска. Дети до 3-х лет направлялись в дошкольные учреждения или передавались в семьи трудящихся на патронирование. Детские дома времен Великой Отечественной — тема незаслуженно забытая потомками. Сейчас практически невозможно найти подробную информацию об учреждениях, благодаря которым было спасено немало детских жизней. Сироты, попавшие в приюты, получали шанс выжить, ведь даже в самые трудные годы государство находило средства на их питание и одежду. Дом №34 в Твери на улице Володарского жители областной столицы знают как здание главного офиса «Тверьуниверсалбанка». Но до сегодняшнего дня лишь узкому кругу людей было известно, что в годы Великой Отечественной войны в этом доме жили дети-сироты, дети, чьими судьбами распорядилась война. 7 мая прошлого года на здании в торжественной обстановке была открыта памятная доска: «В этом здании с 1942 по 1955 год находился Калининский городской специальный детский дом № 1, в котором получили путевку в жизнь 677 детей». На открытие мемориальной доски приехали сироты, теперь они уже пенсионеры, которые жили в детском доме № 1 в военные годы. Все они плакали. Ведь приехали в гости в родной дом, и этот праздник посвящен им. Вячеславу Щедрову сейчас уже 73 года, он живет в Конаково. 7 мая приехал в родные стены детского дома, чтобы поговорить с теми, с кем мальчишкой играл здесь в прятки и войнушку, не понаслышке зная, что это такое, с кем спал на соседних кроватях: Выпускники Калининского городского специального детского дома №1 собираются вместе регулярно. Восемнадцать лет назад они объединились в Тверское детдомовское братство, которое включает в себя всех воспитанников детдома. Фактически этот список, конечно, меньше, да и тот сокращается год от года. Сперва организовали выпускников-жителей Твери — тех, кто почти всегда в досягаемости, затем пошли по городам и весям. Разыскивали адреса, телефоны, делали передачи на радио, люди слушали и передавали информацию из уст в уста, и люди потянулись — из городов области, Химок, Дубны, Барнаула. Кто не мог приехать, просто отзванивался. Счастье обретения прежних уз, крепче которых для них и быть не могло, состояло уже в том, чтобы просто услышать родной голос в телефонной трубке. — А как же? Ведь кроме нас у нас никого нет на этом свете, — говорят Зоя Алексеевна Кангро и Олимпиада Васильевна Федулова. Наши встречи дают нам такой прилив энергии, такой заряд, что хватает на месяц! Боли-хвори отступают, не поверите! А самое главное — воспоминания не стираются. Ведь мы все те же девчонки и мальчишки, и мимо нашего дома нам даже пройти невозможно, чтобы сердце не замерло… Наша родина — это тот самый дом на Володарского-34, и что бы там ни находилось после, это все равно наша история». Имя Надежды Николаевны Соколовой в Озерном известно многим. 38 лет жизни она посвятила работе в первой школе нашего города. Выпустила в жизнь не одно поколение школьников. И все говорят о ней как о грамотном, профессиональном педагоге, чутком, отзывчивом, мудром человеке. Однако немногие знают, что на долю Надежды Николаевны выпали нелегкие испытания, причем в самом беззащитном возрасте — в детстве. Ей довелось пережить и гибель родителей, и жизнь в голодном блокадном Ленинграде, и детский дом. Вот как сама Надежда Николаевна вспоминает годы в приюте: — После эвакуации из Ленинграда, в августе 1942 года я попала в Детский дом в городе Ярославль. Мне тогда было 12 лет. Сейчас, когда я слышу про плохое отношение к детям в детских домах, я не могу понять, как такое может быть! Наш детский дом был многонациональным. Жили в нем, в основном, дети погибших фронтовиков со всех концов нашей страны. Директор и воспитатели служили нам примером во всем. Не скажу, что жизнь наша была легкой. Во многом мы обеспечивали себя сами: было подсобное хозяйство, куры, коровы, огород. Все работы мы выполняли самостоятельно. А кроме этого, мы участвовали в уборке дома. помогали поварам, стирали. шили и штопали белье. Ежедневно работали в мастерских. Девочки — в швейной, мальчики — в столярной. Мы шили белье для солдат, потом отправляли его на фронт. Помогали работникам валяльного завода, где делали валенки для фронтовиков. Валенки тогда были не такие как сейчас, к ним пришивали к ним подошву и каблучок для прочности и тепла. Было очень важно сделать работу качественно, ведь в этой обуви бойцам предстояло ходить во фронтовых условиях. Мне эта работа давалась очень тяжело, а и не только эта. В первый раз после приезда в приют я перемывала пол три раза — почему-то всегда получалось с разводами. Сказывалось то, что к такой работе я, единственный ребенок в семье, не была приучена, да и к тому же у меня был ревматизм, руки и ноги очень быстро уставали и начинали болеть. Когда не удавалось выполнить норму, я плакала от стыда, ведь это было для нас очень важно оказать нашим фронтовикам как можно больше помощи. Уже в конце войны в нашей жизни произошло яркое событие. Мы продали капусту, выращенную нами на приусадебном участке, а на вырученные деньги учителя организовали экскурсию в Москву. У нас, видевших лишь войну и лишения, это оставило незабываемые впечатления. В этом детском доме, носящем имя Красного комсомола, я прожила четыре года, после чего стала студенткой педагогического училища. Впоследствии детский дом расформировали или перевели куда-то — следов найти не удалось. Спустя 30 лет после выпуска мы, бывшие воспитанники, встретились в Ярославле. В здании детского дома было какое-то училище, но это не испортило впечатлений от встречи. На время нашей дружбы выпали самые тяжелые годы в жизни, но они же оказались для нас и самыми счастливыми — ведь именно тогда мы узнали, что такое атмосфера настоящего братства. Мы забывали об обидах и распрях, и были едины в своем маленьком мире, вокруг которого бушевала война, знакомая нам не понаслышке. С окончанием войны проблема сиротства не стала менее актуальной. По всей стране миллионы ребятишек потеряли родителей. Поэтому работа по организации приютов и детских домов с 1945 года стала только активнее. В 1947 году детский дом был создан в усадьбе Межутоки, которая находится совсем недалеко от Озерного. В интернате жили, учились и работали около 90 ребят. Спальни были рассчитаны на 10-12 человек. В обязанности мальчишек входило колоть дрова и носить их из дровяного сарая в дом. Водопровода в доме тоже не было. Воду носили из озера дежурные, назначавшиеся по очереди из ребят. В мастерских при детском доме ребята под руководством учителей осваивали профессии швеи и столяра. Одежду для воспитанников шили здесь же. Вся территория лагеря была разбита на квадраты, за каждый из которых отвечала группа ребят. Школа находилась недалеко от интерната, но ходить туда коротким путем, через деревню Ильятино, детдомовские не могли6 между ними и деревенскими детьми неизменно вспыхивали жестокие драки. Поэтому путь увеличивался до нескольких километров, которые приходилось преодолевать ежедневно. Людмила Геннадьевна Петицкая, работавшая в детском доме с момента его основания, вспоминает. что в послевоенные годы было очень трудно. Испытывали недостаток в продуктах. приходилось решать проблемы своими силами. Весной на Каменный остров на близлежащем озере Островито отвозили нескольких телят, где они в безопасности паслись все лето, а осенью забирали их обратно. У интерната имелось свое подсобное хозяйство, с которым ребята управлялись сами: сад, огород, скотный двор. Вот как вспоминает об этом воспитанник Детского дома Василий Петрович Власов: «Летом каждый день был занят работой: после завтрака — на огород, полоть, после обеда — снова за работу, снова за прополку, вечером — поливка. Управился со своей нормой быстро, можешь отдыхать, как душе угодно, не успел — никто не виноват». Однако даже в трудные времена в интернате имелось все необходимое для занятий спортом, и ученики под руководством воспитателей совершали пешие или велопоходы по окрестностям, совмещая таким образом спортивную подготовку с профориентацией и знакомством с природой края. Многие воспитанники детдома носят такие же отчества, как и у директоров или воспитателей. Ольга Кузьминична Косюк рассказывает, что попала в детдом, как и многие, без документов. Ей не стали выдумывать отчество, а записали то же. что было и у директора. И эта ситуация не единственная. Вместе с отчеством выпускники детского дома навсегда сохраняли и воспоминания о людях, в трудные послевоенные годы подаривших им детство.
Светлана СТОЛБОВА.[/toggle]
[toggle title=»Шагая по следам войны»]Все дальше и дальше уходит война. Все глуше разрывы бомб, все тише стоны раненых. Но память не должна уходить. Ни годы, ни поколения не должны заглушить ее. Все меньше людей помнят о событиях тех лет, но тем ценнее те крупицы памяти, которые удается собрать.
Кого-то нет уже с нами, но есть люди, готовые рассказать, готовые оживить воспоминания, в очередной раз напомнить нам о героическом прошлом предков. Те, в чьей памяти живы события грозных лет, сегодня делятся своими воспоминаниями с читателями «Дней». Он видел Ворошилова и Василия Сталина, в 14 лет был членом антидиверсионной группы, участвовал в оборонных работах, на себе испытал все ужасы бомбежек. Воспоминания Николая Алексеевича Кузьмина стали доступны нам и вам, уважаемые читатели, благодаря конкурсу «Верхневолжье. Дорогами славы». Прочитав наш призыв о помощи в поиске и сборе информации, Николай Алексеевич пришел в редакцию «Дней». И вот что он нам рассказал: — Начало войны я запомнил хорошо: обычный летний день, я вернулся домой с уловом, а через несколько часов прибежал гонец, сказал, что война началась. Все старшие родственники ушли на фронт — отец, брат сестра. Мы, подростки, работали со взрослыми летом в колхозе в деревне Никитеревец, что километрах в 15 от Озерного, а зимой на оборонных работах. Я работал в ремонтной мастерской, на месте которой потом вырос 75-й авторемонтный завод. Аэродром в Выползово и его окрестности часто бомбили, и тут важно было не замешкаться, успеть добраться до укрытия. Во время одной из почти ежедневных бомбежек я находился на улице. Бежать поздно, до укрытий далеко. Вдруг почувствовал удар и провал. Открыл глаза — надо мной склонилась женщина в белом халате. Оказалось, меня отбросило взрывной волной, и я ударился головой обо что-то и потерял сознание. Пару недель лежал в госпитале в Едрово, а потом снова на работу — делать маскировочные сетки для самолетов, помогать техникам и летчикам. В первый год войны нас готовили в группу поимки диверсантов. С этим временем связано одно из самых ярких воспоминаний. В деревне жил бык по имени Мудрый. Он терпеть не мог мужчин, бросался на каждого прохожего. Однажды в районе деревни высадилась группа диверсантов, но не успели они освоиться на местности, как появился Мудрый. Не долго думая, он понесся за немцами, загнав одного из них на сосну. Свидетели происшествия сообщили нашей группе, что на сосне сидит незнакомый мужчина, а под сосной мечется разъяренный Мудрый. Быка с трудом отогнали, немца сняли с дерева и отправили в Бологое. В небе над деревней нередко бывали воздушные бои. Однажды зимой мы увидели падение немецкого самолета. Упал он совсем недалеко от деревни. По пояс в снегу мы пробрались к самолету и успели вытащить оттуда обгоревшего израненного пилота. Остальные четверо пассажиров были мертвы. Немецкого летчика отправили в госпиталь и дальнейшая его судьба мне неизвестна, а мертвых похоронили недалеко от места падения самолета. Их могилы и поныне находятся там. Одним из самых запомнившихся мне событий того времени стал приезд в деревню Макарово в 1942 году полковника авиации Василия Сталина. В то время там располагался военный аэродром, на котором базировались авиационные части. Зачем он приехал — мы так и не узнали. В деревне судачили, что для обсуждения планов дальнейших действий нашей авиации. Мне он запомнился очень неприхотливым и дружелюбным человеком. Очень вежливо и приветливо разговаривал с персоналом столовой, где работал тогда и я, и вообще вел себя очень скромно. Машин в деревне тогда, конечно, не было. Так Сталин от деревни до аэродрома шел пешком, как обычный солдат. Удалось мне увидеть и еще одного знаменитого человека того времени. Мимо нашей деревни на фронт шли колонны солдат. На отдых они останавливались в крестьянских домах. Однажды к нашему дому подъехала машина, из которой вышли трое военных. Вошли в дом, попросили у матери молока, поблагодарили и поехали дальше. А уже после их отъезда мать сказала мне, что один из них — представитель Ставки Верховного Главнокомандования на Волховском фронте, а позднее — главнокомандующий партизанским движением Климент Ворошилов. Иногда к нам в деревню приезжали на танцы солдаты с фронта. Увольнение у них было до 2 суток. На лошадях они преодолевали около 70 километров, чтобы несколько часов повеселиться на деревенском празднике, а потом вновь отправиться под пули. Так в работе, в тревогах, в ожидании Победы и прошли 4 года. День Победы я встретил в Бологое. Мы тогда работали на лесозаготовках под Бологое. Вернулись с работы, а нам говорят: война кончилась, Победа! Вот это была для нас радость! А на следующий день снова на работу… А потом вернулся с фронта отец, сестра. Только брат не вернулся. Так и остался лежать где-то в полях… Виктор Павлович Зюзько более 20 лет посвятил службе в 7 Режицкой дивизии. За эти годы Озерный стал для него родным. Но не только это связывает его с Верхневолжьем. Здесь, на Выползовском аэродроме во время Великой Отечественной базировался 32 истребительный авиационный полк, в котором служил его отец Павел Кузьмич Зюзько. Рассказывая нам о тех годах, закаленный жизнью мужчина с трудом сдерживал эмоции — настолько трудно давались ему воспоминания о событиях почти 70-летней давности. О жизни отца в годы войны Виктор Павлович знает совсем мало: не успел расспросить, узнать, поговорить. И сознание того, что возможность упущена навсегда, гнетет его уже не первый год. Чтобы хоть что-то узнать о военной биографии отца, он занялся поисками информации о 32 истребительном авиационном полке, в составе которого Павел Зюзько прошел всю войну. К сожалению, у нас нет возможности рассказать все, что удалось выяснить Виктору Павловичу — информации хватит на целую книгу, над которой Виктор Павлович сейчас и работает. Задумал он ее с одной целью — рассказать своим потомкам о жизни их деда, сохранить воспоминания для детей и внуков. И сейчас мы предлагаем вашему вниманию фрагмент этих воспоминаний, относящийся к деятельности 32 полка на территории Калининской области: —
…В августе 1942 года полк вошел в состав 1-й воздушной армии, в 201 истребительную авиационную дивизию, и перебазировался на прифронтовой аэродром Ватулино под Рузой. До линии обороны Ржев-Сычевка-Вязьма 100-130 километров. Здесь развернулись упорные сражения по овладению этим рубежом обороны немцев. Проводились многочисленные наступательные операции, но сломить оборону противника так и не удалось. Противоборствующие стороны несли колоссальные потери. Особенно ожесточенные воздушные бои проходили над Ржевом, в районе населенного пункта Погорелое Городище. 7 августа майор Колбасовский во главе 8 истребителей Як-1, прикрывая с воздуха боевые порядки наземных войск в районе Погорелое Городище, преградил путь 46 вражеским самолетам (36 Ю-88 и 10 Ме-109). Командир полка, распределив цели, вместе со своим ведомым атаковал первую группу «юнкерсов» и с дистанции 100 метров сбил флагманский бомбардировщик. Такая же участь постигла и второй Ю-88. В итоге группа истребителей в 20-минутном бою уничтожила 11 и подбила 6 неприятельских машин, потеряв 2 своих самолета, летчики которых, к счастью, спаслись. В другой раз группа из 8 самолетов под руководством штурмана полка капитана Романенко выполняла боевую задачу по прикрытию наземных войск. Неожиданно встретили большую группу бомбардировщиков под прикрытием Ме-109. Завязался бой. Капитану Романенко удалось сбить 2 вражеских самолета, старшему лейтенанту Бухтаревичу — 1, но и сам он был подбит и только благодаря самоотверженности ведомого сержанта Пинчук, который пулеметными очередями отбивал атаки «мессершмиттов», смог приземлиться на своем аэродроме. Всего за 2,5 месяца боев штурман полка капитан Романенко уничтожил 5 самолетов противника, один из них тараном в районе Сычевка. Через несколько дней, 3 сентября, был сбит и попал в плен, откуда сбежал. Воевал с калининскими партизанами, которые помогли ему перейти линию фронта, и после проверки вернулся в свой полк. Незадолго до этого боя капитан Романенко был представлен к званию Героя Советского Союза. Однако пребывание в плену, хоть и недолгое, не оставило надежды на получение высокой награды. Всего за период боев на Ржевском и Белевском направлениях 32 истребительный авиационный полк совершил– 341 боевой вылет, 280 часов налетов, было сбито -18 самолетов врага, свои потери – 12 машин, 11 человек. 28 октября 1942 года 32 истребительный авиаполк был направлен на переформирование в 5 запасную авиабригаду в город Толмачево Новосибирской области, а затем направлен в Поволжье. Боевая деятельность полка продолжалась до самого конца Великой Отечественной. Его летчики долетели до Берлина, где и встретили победу. И все эти годы в составе полка воевал мой отец — механик по обслуживанию самолетов Павел Кузьмич Зюзько. Отец готовил самолеты к вылету, ремонтировал поврежденные в бою системы. Как и всем остальным, ему приходилось рыть траншеи и щели, маскировать самолеты, переправлять их на новые аэродромы. А сколько их было за 4 года! Да, отцу не пришлось лично сбивать вражеские самолеты. Но в успехах и заслугах 32 полка есть и его вклад. Очень жаль. что я ничего не могу рассказать о военных годах моего отца. И поэтому каждая крупица знаний о полке, в котором он служил и о людях, которые были рядом с ним, приближают меня к самому родному и близкому человеку, о котором я так много не успел узнать.
Подготовила Светлана СТОЛБОВА.[/toggle]
[toggle title=»Дело прошлое… и настоящее»]…Яма, заполненная водой, по краям промерзла на 30 сантиметров — сначала пришлось выдалбливать лед. В холодной воде, которую вычерпывали вручную, коченели пальцы. Взгляду открылась груда металла, в которой на глубине четырех метров с трудом угадывались очертания кабины военного самолета… Воткнутый в землю, он больше чем наполовину был съеден временем: деревянные части корпуса сгнили или сгорели при падении, металл покорежен. По сохранившемуся шильдику, небольшой детали, на которой выгравирована марка самолета, поисковики узнали высотный скоростной истребитель МиГ-3. Шесть энтузиастов из Бологое и житель Выползова — небольшой поисковый отряд, но за два года работы он уже имеет в своей копилке значительные находки…
ВОПРЕКИ НЕПОГОДЕ
Во время Великой Отечественной мощность «мигов» раскрывалась на большой высоте: в умелых руках летчиков тяжелые, неповоротливые машины становились весьма сильными противниками. Один такой воздушный бой увидел шестнадцатилетний местный житель – воспоминания о нем он сохранил на всю жизнь. Именно по его рассказам и нашли в болотистой местности тот самый «миг». Останков пилота найти не удалось — возможно, ему удалось выпрыгнуть и спасти свою жизнь, а может быть, он нашел покой неподалеку. Глядя на извлеченные из земли останки боевой машины, поисковики с трудом сдерживают эмоции: возможно, еще один подвиг обретет имя и место в нашей памяти истории войны… Бологовский отряд «Рамита» получил свой «поисковый паспорт» в октябре 2009 года, но за два года до своего официального появления вокруг его будущих создателей Алексея Егорова и Александра Долганова уже собирались единомышленники, вдохновленные военной историей, — их состав стал постоянным. Недостаток опыта и незнание тонкостей работы компенсировало огромное желание найти «хоть что-нибудь»: медальоны, оружие, личные вещи красноармейцев. Живя в палатках, старались не замечать бытовые неудобства, холода и дожди. Копали вручную. Несколько металлоискателей, щупы и лопаты — все, чем были снаряжены поисковики. Дорогостоящие современные «эхолоты» оказались не по карману любителям-добровольцам — все снаряжение для экспедиции приобретается вскладчину, на свои средства, автомобили, на которых добираются до места назначения, личные. «Мы все романтики, — смеется руководитель «Рамиты» Алексей, — непрофессионалы, конечно, но нами движет общая благородная затея: извлеченные из небытия безымянные герои должны вновь обрести имена. А мы не должны забывать про те ошибки, которые привели к войне». Отношение к «копателям» неоднозначное: кто-то видит в них безумцев, напрасно беспокоящих исстрадавшуюся во время войны землю, – мол, где солдат погиб, там он и нашел покой, — кто-то – оторванных от настоящего коллекционеров. Алексей говорит: «А представляете радость старушки, у которой нашли мужа, пропавшего на войне почти 60 лет назад? Ради таких редких моментов мы и работаем».
Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ…
Найти и опознать человека – большая редкость даже для опытного поисковика, а для молодой «Рамиты» — просто удача. Однако счастливый случай все-таки представился. Во время раскопок под Зубцовым в 16 километрах от Ржева металлоискатель подал знакомый сигнал – на этот раз о себе «заявил» смертный медальон бойца Красной армии, погибшего, по всей вероятности, от разрыва мины. Безымянные останки солдата по хорошо сохранившемуся жетону были опознаны, нашлись даже родные, которые проживали в Татарстане. Возраст и дальнее расстояние помешали им приехать в Тверскую область, и советский воин нашел покой на братском кладбище подо Ржевом… Традиционно поисковики с конца апреля слетаются на Всероссийскую вахту памяти. Она проходит по всей стране, следопыты встречаются с собратьями на региональных Вахтах памяти. И здесь снова ищут, копают, обмениваются опытом. Есть о чем поговорить с поисковиками с 15-летним стажем – затяжное «увлечение»! В этом году члены отряда «Рамита» снова планируют продолжить поиски под Зубцовым и в Парфинском районе Новгородской области — там шли ожесточенные бои. Не забывают и про родное Бологое. «Здесь, — рассказывает Алексей, — очень много неизвестных захоронений, которые прибирают к себе болота, работать здесь тяжело, но скоро мы планируем заняться и ими». Откуда берутся силы, где черпают вдохновение следопыты?
ПЕРВЫЕ ШАГИ
«В детстве мы бегали за клюквой на Бегловские болота, — рассказывает Алексей Егоров, — и видели длинные, вытянутые траншеи, похожие на блиндажи и окопы. Так зародилась мальчишеская мечта — приблизиться к прошлому, откуда родомстолько героев, где была не игра в «войнушку», а каждодневная битва со смертью, настоящая война, о которой мы столько читали в учебниках. В свое время я мало интересовался жизнью моих деда и бабушки, а ведь их молодость пришлась на грозные военные годы. Да и бабушка редко говорила о войне, а мы не хотели тревожить ее память, заставлять снова все переживать. От мамы я знаю, что во время Великой Отечественной бабушка работала радисткой в Бологое, была свидетельницей страшных бомбежек нашей железнодорожной станции. Мне захотелось восполнить пробелы — не оставаться равнодушным, вписать хоть какие-то крупицы — отрезок жизни моей семьи — в общую память о войне». В числе первых мест, куда Алексей попал в новом качестве благодаря другу, стала деревня Залучье в 60 километрах от Демянска. Во время Великой Отечественной в «Демянском котле» советскими войсками была окружена многочисленная группировка немецких войск, из которой около трех лет фашисты пытались вырваться — и в конце концов им это удалось ценой огромных потерь. Шли серьезные бои за каждый метр земли, районный центр Залучье переходил из рук в руки – полегло много советских и немецких солдат. Восстановленные карты того времени поисковики сравнили с современными, опросили жителей деревни, которые, передавая потомкам из уст в уста рассказы о событиях той войны, сохранили о них память. Обшарили окрестные леса практически вслепую. Разведка на местности предваряла земляные работы. И вот, наконец, стали копать… Дрожащими руками доставали из земли патроны, куски металла, раздробленные фрагменты тел, которые опознать оказалось невозможным. Все данные поисковики передали в архивы, некоторые хорошо сохранившиеся находки — в местные музеи, но чаще после реставрации искатели оставляют трофеи себе – закон обязывает копателей сдавать только оружие.
ОПАСНОЕ ХОББИ
Условия, в которых проводятся раскопки, часто суровы, даже опасны. Так, во время работ по подъему «мига» в Смоленской области стенки рва чуть не обрушились на увлеченных поисковиков — земля, законсервировавшая останки советского истребителя, едва не похоронила живых… Вооружившись теплой одеждой, подстроив друг под друга отпуска, на поиски отправляются вылазками – на неделю-две. Время предоставляет им три сезона — с весны до осени, но не всегда благоприятствует погода. Поисковики шутя говорят о зимней «ломке», когда копать невозможно. Зато в это время идет активный процесс сбора информации. Работа с архивными данными и книгами, сотрудничество со служащими музеев, а потом уже и с постаревшими свидетелями местных боев (что редкость — как правило, их практически не найти, скромная информация — из рассказов родственников). Однако мужество здесь норма жизни – странно жаловаться на то, на что уже решились. Были и те, что не выдерживали, съездив один раз – больше не возвращались. Командир «Рамиты» с болью в голосе отзывается о том, что молодежь мало интересуется героическим прошлым своей Родины. «Пока мы помним, как наши предки сражались за зыбкое слово «мир», — говорит Алексей, — за каждую пядь родной земли отдавая свою жизнь, мы не допустим войны, — на это должны быть направлены усилия нынешнего поколения». У поисковиков мотивация одна: сердце каждого из них греет мысль о том, что когда-нибудь им удастся найти и их близких, которых отняла война.
Ксения МАКСИМОВА.
Фото предоставлено А. Егоровым.[/toggle]
[toggle title=»«Железный» генерал»]«Рота за мной! За родину! За Сталина! В атаку, вперед!» — эти слова сохранились в памяти генерала Юркова с того дня, когда он, тогда 20-летний старший лейтенант, впервые вел за собой в атаку солдат в страшные дни Сталинградской битвы.
В детстве Боря Юрков мечтал стать машинистом, как отец, или учителем истории — он с детства увлекался изучением прошлого. Но… время было сложное, обстановка на границах СССР нестабильная. Государство было заинтересовано в первую очередь в укреплении военного потенциала. Поэтому выпускники школ, проникнутые патриотическими чувствами, массово поступали в военные училища. Борис не остался в стороне. В 1938 году он стал курсантом Орджоникидзевского объединенного военного училища. Звание «лейтенант» Юркову было присвоено уже через 2 года досрочно — напряженная политическая обстановка требовала ускоренного обучения будущих командиров. Известие о вероломном нападении фашистов на нашу страну лейтенант Юрков встретил командиром взвода курсантов, которых также готовили по ускоренной программе. Выпускники училища, в том числе и Борис Павлович, усиленно рвались на фронт, засыпая начальство многочисленными рапортами. «Наградой» за такое усердие стал… домашний арест на пять суток, которому подвергли самых неугомонных младших офицеров, и строгое внушение от начальника училища: «Ваша главная задача — как можно лучше готовить командиров взводов для боя». На фронт лейтенант Юрков попал через год уже командиром роты. Его курсанты уже сдали Государственный экзамен. Но звание «лейтенант» получили далеко не все, лишь те, кому повезло выжить в страшном Сталиградском котле. Сталинградская битва, Курская дуга, сражение за Харьков, Красноград, битва за Днепр, Кировоградская и Корсунь-шевченковская операции, форсирование Южного Буга, Прута, Серета, Ясско-Кишиневская и Будапештская операции — все тяготы битв Великой Отечественной Борис Павлович Юрков испытал на себе. Война для 24-летнего полковника закончилась на юго-восточной окраине Праги. За время Второй Мировой он был четырежды ранен, награжден тремя орденами Боевого Красного Знамени, орденом Александра Невского, двумя орденами Великой Отечественной войны 1 степени, двумя орденами Красной звезды, множеством медалей. Началась мирная жизнь. В 1947 году Юрков окончил военную академию имени М.В. Фрунзе, затем Высшую военную академию имени Ворошилова, женился на любимой девушке Нине, которая ждала его всю войну. В должности командира 29-1 Полоцкой ордена Суворова дивизии, которая базировалась в Оренбургской области, Борис Павлович принимал участие в испытаниях первого ядерного боеприпаса, на которых присутствовал Н.С. Хрущев. Но судьба продолжала испытывать теперь уже генерала Юркова на прочность. В 1965 году он чудом остался жив. Самолет Ил-14, на борту которого штаб руководства округа направлялся на подготовку крупных учений, при взлете задел крылом здание и рухнул. Юрков получил тяжелейшие травмы, от которых не оправился и сегодня. состояние здоровья не позволило более находиться на «боевых» должностях. Борис Павлович перешел на преподавательскую деятельность в Академию Генштаба, где в течение 17 лет обучал военному искусству высший командный состав ВС СССР. За это время из стен академии вышли 93 генерала, адмирала, полковника, капитана 1 ранга. Не успел Борис Павлович оправиться от одного потрясения, как на него обрушилось новое горе: в возрасте 47 лет ушла из жизни супруга, любовь всей его жизни. Боль этой утраты Борис Павлович хранит в сердце до сих пор. Но «железный» генерал не сдался. Необходимо было искать более подходящий для здоровья климат. Так Борис Павлович оказался в деревне Красилово Новгородской области. Здесь он стал инициатором создания «Аллеи славы», принимал самое активное участие в восстановлении имен сельчан, погибших в годы войны. Многое связывает генерала Юркова и с ЗАТО Озерный. Некоторое время он жил в городке, проходил лечение в военном госпитале. Он тесно дружит с генералом Грибовым, который долгое время был командиром 7 Режицкой дивизии. Сейчас Борис Павлович живет в Валдае. 25 августа он отпраздновал свое девяностолетие. Сотни писем, телеграмм, поздравлений… Заслуженный генерал и сегодня в центре внимания. Не могли не поздравить ветерана и руководители муниципалитета и командование дивизии. 
Вместе с Александром Викторовичем Грибовым и Николаем Павловичем Олехнович — близкими друзьями Юркова мы приехали к генералу. Годы, конечно, берут свое, здоровье уже не то, сердце пошаливает, давление скачет, но Борис Павлович не жалуется. Улыбается, шутит, принимает поздравления и подарки. «Об одном жалею, — признается он, — врачи запретили бегать. Я уже полгода без утренней пробежки». А кроме этого он ходит в баню, встречается с друзьями. фронтовыми товарищами, участвует в важных городских мероприятиях. И это в девяносто лет! «Много горя принесла нам эта проклятая война, — говорит ветеран, — сколько товарищей я потерял на ней, сколько разрушено было, сожжено, растоптано! Сколько сил мы положили, чтобы прогнать фашистов! Я горжусь, что воевал, и воевал рядом с настоящими героями!» И при этих словах кажется, что перед нами снова стоит юный лейтенант, с криком «Ура!» поднимающий роту в бой за Родину.
Светлана СТОЛБОВА.[/toggle]